Если мне кто-то скажет: “Твой дом — тюрьма!” (я имею в виду мой псковский дом), то я ничуть не обижусь: в немалой мере это так. Увидела свет уже целая серия моих очерков, повествующих о поразительных переменах к лучшему, что произошли со старинным Тюремным замком, где теперь находится следственный изолятор временного (впрочем, для кого-то весьма долгого) содержания. О том, каким уникальным исключением в российской системе “исполнения наказаний” стало это суровое учреждение. О том, что ставшее одиознейшим слово “перестройка”, пожалуй, в приложении к переменам в псковском СИЗО может употребляться без кавычек... Знаю: многих читателей потрясли красноречивые штрихи этой перестройки, упоминавшиеся в моих сообщениях. И то, как в целом ветхое тюремное здание во второй половине 90-х усилиями подвижников (иначе этих офицеров не назовешь), служащих в нем, было переоборудовано и модифицировано и какие человеческие условия для заключенных созданы в нем. И то, что полгорода ест вкуснейшие пельмени, изготовляемые теми, кто отбывает наказание в изоляторе. И то, что недавно в тюремном дворе руками талантливых осужденных была построена и расписана церковь. И многое другое, о чем узники большинства отечественных (да и многих зарубежных) тюрем могут лишь мечтать...
Уже лет пять, как я регулярно бываю в Тюремном замке. Теперь — отчасти и “по должности”: как член Попечительского совета при СИЗО (куда вошли и юристы, и деловые люди, и священнослужители, и деятели культуры). Дружен со многими людьми, в нем служащими, а уж сколько заключенных (и временных, и долгосрочных) прошли передо мной за эти годы — не упомнить... И, казалось бы, должен был привыкнуть к тому, что ни одного сколь-либо крупного дельца-преступника или “мафиозо”, местного или приконвоированного издалека “олигарха” в стенах изолятора не встретишь. (“Такие тут не сидят: откупаются!” — прямо сказал мне хмуроватый офицер “по режиму”). Рецидивисты, уголовники “в законе” — да, такие тут есть, но их, по существу, лишь горстка. Большинство же из тех, кого на Руси издревле звали “несчастными” — действительно несчастные люди: либо самые мелкие предприниматели, а то и “челноки”, либо мастера различных промыслов, а чаще всего, что называется, “простые трудовые” люди, свершившие различные проступки, которые и преступлениями не назовешь, или же не по своей воле, нередко и по незнанию, вошедшие в противоречие с громадой постоянно меняющихся судебно-правовых законов, установок и уложений. Очень же часто — те, на кого “наехали” влиятельные конкуренты, а то и местная власть со своими “неписаными” налоговыми требованиями... Не говоря уже о ребятне из “неблагополучных” семей: их трудно видеть без слез.
И говорю: привыкнуть пора бы ко всему этому “беспределу” — да вот никак не могу... Недавно разговорился с одним сельским пареньком, ожидающим отправки в “зону”. Механизатор, вообще спец по любой технике поля, вдобавок — единственный из своих сверстников в его родном селе, не сбежавший в город. Обычное дело: выпил, еще захотелось, стал посреди ночи ломиться в дом, где, по слухам, “было”. А там в панике вызвали милицию. А стражам порядка в районе надо было “выполнять процент”: подвели под серьезную статью. В результате — 5 лет лишения свободы! Вот так... Самое страшное: из колонии этот паренек уж точно с психологией зека вернется, с “лагерным” взглядом на мир. Но, пожалуй, еще страшней то, что люди, не среди ночи, а среди бела дня грабящие и дома, и судьбы наши — не просто на воле, но с экрана ТВ убеждают нас в праведности своего грабежа...
...Или — вот этот тринадцатилетний подросток, которому на вид и десяти не дашь, до того он истощенный и малорослый. С несколькими такими же “мелкими” — по приказу “паханов” — грабил ларек. “Зачем?” — спрашиваю. “Есть хотел”. Не могу ему не верить... “А здесь тебе как?” Отвечает: “Хорошо, никто не бьет. Масло тут дают и мясо...” “А что, дома не дают?” Мотает головой, потом тихо говорит: “Не-а, мамка, когда не пьет, кашу варит, и все”.
И все... И сжимаются кулаки, и слезы закипают. Как же должно ненавидеть государство своих граждан, особенно юных, чтобы им в тюрьме стало жить сегодня лучше, чем на воле!..
* * *
Конец декабря, железно-кованый мороз... У мемориала-часовни, поставленной в память псковских десантников и других наших земляков, погибших в “мирное время” — в разных “горячих точках” страны и планеты, — поминальная встреча: очередная годовщина ввода наших войск в Афганистан. После краткого митинга — по три рюмки (а кто и больше, мороз-то лютый), разговоры... Вот что я услышал там от одного из парней, побывавших в Чечне: