- Погоди минуту, - сказал Добрыня, не дойдя до дверей в столовую, и в нужник завернул.
Я такой надобности не испытывал и подошел к окну подождать. В запаре еще был после стычки с Семой, и падающий Лярва перед глазами еще стоял, потому не сразу заметил, что у окна девушка стоит.
Та, вчерашняя. В черном.
Пока подходил к окну, разглядел её еще раз. Такая ладная – худенькая, чистенькая, вся в черном. И волосы такие же темные. Стоит, ждет чего-то. Или кого-то? Стрельнула в меня глазами, как обожгла.
Хотел я развернуться, неудобно же, но что-то пересилило, тоже подошел к окну, смотрю с деловым видом, будто мне там что-то интересно – а что там интересного, обычные заросли внизу, разве что из-под пальмовых листов рога троллейбуса торчат, как будто он там прячется от кого-то.
Вот же хорошенькая, думаю, а в груди как костер из сухих дров разгорается. Аккуратная, и лицо такое умное-умное. Носик остренький, глазки цепкие.
Пока я ее разглядывал краем глаза, она повернулась ко мне, и улыбается, значит.
Подошла вдруг, да и поправила вылезшую пуговицу на вороте моей рубашки, как старому знакомому. Холодные тонкие пальчики на секунду моего горла коснулись, у меня аж искра пробежала и испарина на лбу выступила. Наглость какая.
- Ну и бородища, - говорит, по бороде моей пальцем тренькает и улыбается.
Да, у них тут в городе многие бреют морды, как будто делать нечего.
- Я, м-м, э… - хочется возразить чего-то, но ни одна умная мысль на язык не идет, а глупых сейчас не нужно.
- Еда не застревает? – издевается, но мне не обидно почему-то, хотя от мужика бы такое не потерпел бы.
Смотрю на нее и понимаю, что вот она – та, с которой по серьезному хотелось бы. Не знаю, с чего так решил, но вдруг пробило где-то изнутри – давай, мол, Свят, решай вопрос.
- Ты свободная?
Она еле слышно хмыкает.
- Кольцо видишь?
Смотрю я на нее и никакого кольца не вижу.
- Кольцо? Какое?
Тут уже она не понимает и вопросительно смотрит на меня.
- Ты не из города?
- Нет. Я из… А что?
- Ну так кольцо видишь? – сама смотрит на свою правую руку, словно в первый раз, любуется чуть издалека.
- Нет.
Красивые пальчики, что тут скажешь. Как и хозяйка.
- И я не вижу. Потому что его нет. У вас девушки кольца не носят, что ли?
- Носят, конечно. Какая девушка не любит кольца.
- Да я не об этом. Занятые девушки кольца носят?
- А… - до меня наконец доходит. – Нет, у нас в… - опять запинаюсь, - у нас, в общем, косички заплетают, по две.
Она смотрит на меня насмешливо.
- «У нас в…» – это где?
Вот черт, скажу сейчас – «В Запрудье, на пустоши», - и опять будет смех. Поднадоел мне этот смех за последние пару дней, как мы в Городу к Качу пришли. Смешно всем, понимаешь, что мы в Запрудье живем. Хотя смешного, на самом деле, ну совсем ничего в этом нет. Да и черт с ним, пусть смеется - потерплю.
- В Запрудье.
А она кивает с серьезным видом без улыбки.
- Слышала. Отец говорил, что у вас там споры какие-то.
- Так ты не занята? – спрашиваю снова и спохватываюсь, - ах, да, кольца нет, значит нет, извини.
Стою и сам себе командую – «ну давай, вперед!» А чего делать, не знаю. Не думал о таком, не готовился. Стрелять умею, из чего хочешь. Охотиться умею - зверя по следу читаю, повадки знаю. Шкуры снимать, выделывать, шить умею. Пахать, строить, ткать. А с девушками разговаривать – нет.
А она улыбается опять. Хорошенькое лицо такое, умное до ужаса. Нравится она мне.
- А если бы была занята?
Тут уже я опять не понимаю:
- Ну, занята так занята, чего…
Не о том говорю, понимаю, а о чем надо, не знаю. А она смотрит смешно и дерзко, с вызовом. В ней что-то меняется – словно лампочка внутри зажглась, и свет невидимый, тепло становится.
- Я тебе нравлюсь ведь.
Вот змея же. Читает меня насквозь, а я как дурак стою, не понимаю ничего.