То-то была бы задница. То-то хлебнул бы Кач славы. Неужто я его от всего этого спас? И не докажешь ведь потом.
Ну я герой! Неизвестный.
А паук теперь бегает где-то по стене, разочарованный, несытый и злой. Интересно, осознал ли он роль моей личности в своей истории.
- Где у вас тут еще дыры, …? – обращаюсь к охранникам окон, едва удерживаясь от того, чтобы завершить вопрос словом «бараны».
Они напряженно морщат лбы.
- А чего дыры? – переспрашивает кто-то. – У нас везде посты, с тех пор как паук начал ходить.
- Кухня, - говорит другой. - Мусорник. Там поста наверное нет сегодня. Вован же забухал.
Вот такая у Кача команда - Вован забухал, поста на дыре нет, но все норм. Идеал вообще.
- Мусорник - это люк для мусора?
- Да. Типа шахты. Мусоропровод.
Прекрасно.
- Ну пошли туда. Один кто-нибудь, со мной. Остальные здесь стойте. Может, он еще вернется. Хотя вряд ли.
- Слышь? – один из силуэтов все-ж таки вспомнил о статусах в самый подходящий момент. – А че ты тут раскомандовался? Ты кто вообще?
Хотел я для краткости ему прикладом в челюсть ответить, но меня рукой загородили.
- Ладно Слав, - встревает другой. – Он реально паука прогнал. Я видел. Если б не он, тут уже жопа была бы.
- Жопа… - недовольно повторяет первый, но крыть ему нечем. – Ладно, Вить, хочешь, идите с ним, а мы с Димой здесь покараулим.
- Лады. Пошли, герой. Как тебя?
- Свят, - знакомлюсь на ходу.
- Меня Витя. Ты откуда?
- С Запрудья. Вить, давай потом поговорим. Если в мусорнике дыра, сейчас тут цирк будет. С конями.
В коридоре время терять незачем, я перехожу на бег.
- С конями? – смеется новый знакомец и бежит следом, бестолково бухает ножищами.
- Вить, не топай так!
- Да я че, я не топаю!
Ладно, учить таких мне некогда. Отвлечет от меня паука, и на том спасибо.
Кухня давала знать о себе издалека - запахом.
В последний момент я успел остановить его руку, тянущуюся к выключателю.
- Тихо. Танцуем в темноте.
Он начал мычать что-то, но я ткнул его в плечо кулаком. Затих.
То, что люк мусорника уже открыт, было понятно по удушливой вони.
Обиженный помощник забился спиной в угол – а может, не обиделся, а просто не привык работать в темноте.
Я порхнул на середину и начал свой хитрый танец с саблями. Смысл в том, что вокруг тебя все время лезвие должно свистеть. Лучше длинное, но можно и ножом, только труднее. Ты как бы плетешь вокруг себя защитную сетку. Невидимую, но весьма чувствительную для того, кто на нее напорется.
Из шкафа неожиданно метнулось мохнатое тело, я отмахнулся Яташем, но огромный паук легко уклонился от моего удара и прыгнул на меня. Ух епт, мамочки!!! Я увернулся и изо всех сил прыгнул в другую сторону, и галопом метнулся кругом стола, что тот заяц.
Хорошо Яташ одеваю темляком на руку, а то бы потерял бы - сто пудов.
Струсил я!!! Таким храбрым кречетом искал паучару, потому думал, что они все такие, как тот, что я зарубил пару месяцев назад – не выше моего пояса. Маленький, но противный. Но маленький. Верткий и сильный, но зарубить не проблема.
А этот – зараза – почти с меня ростом, страшный, как свинец расплавленный. Потому я нешуточно труханул и побежал прочь, не помня себя от страха.
А паук следом, только стулья грохнули в стороны.
Я мимо Витька в углу, метнулся к стенке, Яташ выставил колом. Но паук кинулся на Витька, тот даже вскрикнуть не успел. Слились они в одно сопящее и хрипящее пятно, в темноте не разобрать, но вижу - паук вроде на Витьке верхом сидит и горло ему ест. Чмок-хрусь, чмок-хрусь.
Сорвал я с плеча Гром и всадил в него из обоих стволов по очереди, стараясь в сердце, затем достал фонарь, но выронил на пол, он и погас.
Так я и замер, на ту кучу-малу глядя - держу Яташ наготове, чтоб рубить и колоть, и жду. Откуда-то со стороны топот мужицких ног бежит. Паук вроде успокаивается. Как они подбегали, парочка развалилась надвое, звук такой раздался, как будто кто-то вынырнул и втянул воздух с клекотом. Тут в кухню ворвались мужики с фонарями, меня осветили, грустного неживого Витька и паука рядом. Кто-то самый быстрый и умный жахнул в него пулю, но было уже не нужно.
Затем фонарями меня светить стали, будто я на сцене стою и петь сейчас буду. Я им «улыбку звезды» сделал, ну то есть оскалился широко, как делал папаша (какая звезда, откуда она упала с такой улыбкой, он не пояснял).
- Уберите свет, - говорю, - не слепите.
Потом было разбирательство. У нас же так нельзя - чтобы после драки кулаками не помахать и не объяснить, как надо было, и кто виноват.
Народу в зал набилось, как шпрот, курили, хоть топор вешай. По кругу перемалывали случившееся, по ходу приукрашивая деталями и подробностями. Тут и героев нашлось, и судьи появились - всего, кого хочешь, навалом.