Ну кое как взобрались, выбили люк на чердак, по одному вылезли наверх. Другая крыша, другой бардак – там кости были, а здесь словно склад поломанных вещей. Чувство, что тут отмороженные люди жили – консервные банки, детская коляска, кто и зачем собирал этот хлам сюда?
- Он сказал, как раздадутся выстрелы, так готовься, - сказал Винт и присел, глядя в сторону котельни, как будто Туз должен был прямиком оттуда к нам ломануть.
Расселись мы и стали ждать. Балкан с двенадцатью был на другой крыше, нижними «выкуривателями» рулил сам Кач.
Долго было тихо, я устал сидеть на крыше мусорной, даже задремал.
Вдруг выстрелы раздались с другой крыши – где сидел Балкан. Все встали и принялись смотреть.
Послышался далекий крик.
- Что?! – заорал Винт.
- Он на вашей стороне! – орал Балкан.
- Где?!
- Не знаю! Он к вам пошел!
- Встать вкруг, стволы наружу! – скомандовал Винт.
Мы и так уже стояли, готовые встретить поднадоевшую чудо-обезьяну. Мне даже, на волне оптимизма так сказать, подумалось – сейчас порешим гада, и всем страшным сказкам конец. Вернемся в высотку, там меня София ждет… размечтался, короче.
Время шло мучительно медленно, сначала я стрекоз разглядывал, потом Яташ точил, потом ногти обрезывал. Туза не было, и люди начали садиться обратно на крышу.
Я тоже решил сесть, но сначала пошел к краю крыши отлить, подошел и замер – снизу на меня смотрело нечто.
Мамочки.
Много рук – одна за край крыши держится, другая за балкон. Посередине тело волосатое, могучее. И лысая мертвая голова. Человеческая. Глядит мне в глаза, не моргает.
Я отвел глаза в сторону, но боялся пошевельнуться и стоял как парализованный. Живот свело в камень. Про Гром даже не вспомнил.
Тут это нечто вдруг начало ноздри раздувать. Вроде как запах от меня втягивает.
Аппетитно наверное пахну, подумалось так отстраненно.
Понюхало меня это нечто, и видимо я ему не понравился – начались у него на морде гримасы такие, вроде как борьба мнений. Губа верхняя дрожит, как будто ее дергает кто-то, зубы гнилые черные показывает.
Но вроде не трогало, поэтому я пришел в себя и тишком-бочком отошел обратно.
- Ты чего стоял так долго? – хмуро спросил Славич.
Мне почему то показалось, что если я скажу правду, в следующий раз Нечто меня убьет. Не простит.
- Ну чего. Отлить я ходил. Смотрел вниз.
Туз. Наверное это был он.
Паукообразная мохнатая жаба с абсолютно лысым человеческим лицом, без всякого выражения. Без бровей и ресниц, бороды и усов. Голая и неподвижная, как маска. А за ней – огромное волосатое тело с четырьмя руками и четырьмя ногами.
Ох. Живот никак не отпускало.
А я живой.
Чем-то мой запах ему не понравился. Или наоборот – так понравился, что решил меня живым оставить? Непонятно.
Несколько раз хотел сказать другим, что видел Туза, что он здесь сидит, рядом – а как рот раскрою, так такая паника начинается, что сразу паралич. Мука была смертная, хуже пытки.
Устав караулить, народ стал бродить по крыше. Мне бы сказать – эй народ, к краю не подходи. А не могу – как языком пошевельну, так опять паника и паралич. Даже слезы на глаза навернулись от бессилия.
Винт все нервничал, потом подошел к другому краю и заорал:
- Кач! Никого нет! Что делать-то?
Кач долго не отвечал, потом проорал в ответ:
- Давай еще подождем! Полчаса! Мы сейчас обойдем вокруг вас! Он где-то здесь!
- Лады! – Винт обернулся к нам. – Не разбредаться! Встаньте вместе, стволы наружу!
Однако не все его послушали. Двое человек из Боруховской гвардии, наоборот, подошли к тому самому краю крыши, сели и стали курить. Вниз смотрели, но Туза судя по всему не видели. Спрятался?
Я думал, у меня глаза выпадут – так я на них пялился.
Винт крикнул им:
- Мужики! Давай сюда!
Они даже не оглянулись, продолжали болтать между собой. Я почувствовал, что сейчас в штаны от страха наделаю. Пот с лица ручьем потек.