- Дин звал, в ополчение на мутанта.
- А, ополчение. Ну давай, проходи.
Ворота открылись, я увидел здорового мужика, разодетого так, что в зобу дыхание сперло от зависти – камуфляж, каска, разгрузка, автомат настоящий, берцы кожаные, натертые аж сверкают.
- А дай лук посмотреть? – говорит, и лыбится.
Ну, дал, пока остальные в ворота входили. Хотел взамен автомат попросить подержать, но не решился.
Посмотрел вояка мой лук с уважением, тетиву подергал, стрелу в руках повертел, удивляется.
- Трындец. И что таким, человека завалить можно?
- Можно и не человека, - говорю. – Можно и лося, и кабана. И медведя.
- Трындец, охотники пришли. Ладно, идите на проходную.
На проходной нас тоже и обсмеяли, и облаяли, я уж не стал париться – обычаи у них тут, видимо, такие, городские, язык без привязи.
- Проходите, ладно, прямо по коридору, спросите Балкана.
- Баклана? – переспросил Славич.
В ответ заржали.
- Ага, назови его так, без яиц останешься. Балкан! Запомни! Балканский полуостров, слышал?
- Славич, - говорю, - давай ты не будешь лезть без команды. Пока мы не нашли на свои жопы приключений.
Обиделся вроде братка, но тут же забыл. Прошли проходную, он тут же зацепился с девкой какой-то, стояла на проходе, словно его ждала – я даже глазом не успел моргнуть. Ничего так, стройная, волосы распущенные, как солома. Только мне показалось, потрепанная немного. И еще мне до сих пор кажется, она парня ждала специально, абы какого, какой попадется – но я не стал это Славичу говорить, расстраивать не хотелось – ему так все нравилось, идет, глазами вращает, на морде улыбка дурацкая, разве что слюни не текут.
Город! Люди кругом, жизнь!
...
Принял нас Балкан, опросил, имена записал да объяснил расклады.
- Три-пять дней ждем, пока еще люди подтянутся, потом выступаем. Пока будем ждать, вам будут задания разные, для разминки и сплочения боевого духу. Сейчас жрать валите. Где столовка, знаете? Пятый этаж. Все, с утра подойдете, получите первое задание.
Пройдя через темный, пропахший мочой подъезд, мы подошли к лестнице. Добрыня сунулся к открытому лифту, да там дежурный с автоматом:
- Куда прешь?! Не местный? Лифт для комсостава!
Столовая оказалась сразу за лестницей. У входа дежурный вяло скользнул по нам глазами и отвернулся разгадывать кроссворд – роскошно тут живут они.
А равнодушный повар накидал нам четыре тарелки холодной каши с холодной котлетой.
Славич почуял издалека, потянул носом, попробовал языком:
- Чего холодное такое?
- Дрова кончились, - буркнул повар и ушел в свою каморку.
Ничего – холодная еда лучше, чем никакая. Мы сели кружком за один стол и начали есть.
- Смотри! - Славич громко шепнул мне, вытаращившись куда-то за моей спиной, да ботинком меня под столом пихает.
Обернулся я поспешно, гляжу - по проходу между столов идет цаца такая, стройная, вся в черном, штаны кожаные, куртка кожаная, все её так облегает, все её так стройнит - глаз не оторвать. Я на нее смотрю, а она на меня. Спохватился я и отвернулся обратно, Славича корю:
- Орешь так, будто там бешеная собака несется!
- Извини. Понравилась просто.
- Тебе уже одна понравилась.
- Ну так то мне, а это тебе!
Славич начал было перечислять ее достоинства, но я ему кулак показал. А девушка в черном подошла к повару, что-то негромко сказала ему, и – чудо! – повар угодливо улыбнулся, метнулся в каморку и принес ей дымящуюся кружку.
Чай, наверное.
- Смотри-ка, дров у него нет, - проворчал Добрыня. – Скотина.
- Не любят нас тут, - хмыкнул Славич.
- А нашими руками мутантов мочить – так сразу любят.
- Давайте уйдем отсюда, а? – как-то тоскливо заныл Чулпан. – Не нравится мне здесь.
- Что, из-за кухни уже передумал? – удивился Славич. – Ты же кричал, что хотя бы умереть где-нибудь еще, кроме пустоши.