— Сэр, лимузин подается минимум на два часа.
— Так ты же получил за два часа!
— Сэр, вы, кажется, заказывали — ээ — особый сервис… К подъезду, украшенному флагами, подкатывает серебряный «роллс-ройс». Из салона выпархивает баловница лет шестидесяти с распущенными волосами, в простецкой ситцевой юбке и шлепает босиком по асфальту, по мраморным плитам вестибюля…
Следом за баловницей шагает супермен. А за суперменом — шофер в черном костюме, в форменной фуражке, несет на скрюченном пальце маленькие босоножки…
Сегодня этот шофер получит на чай — пятьдесят долларов… За что?
Он идет, опустив глаза. У него седые виски и взрослые дети. Ему стыдно. И видавшему виды швейцару тоже стыдно. И мне…
И только две девчонки-продавщицы застывают посреди тротуара с широко раскрытыми от восторга глазами. Много-много раз представляли они себя выпархивающими из «роллс-ройсов», в немыслимых туалетах, в невообразимых мехах. Но такая подробность едва ли рисовались им даже в самых отчаянных взлетах их марихуанной фантазии…
7.
Впрочем, у всякого свой вкус: кому арбуз, а кому — свиной хрящик. Может, главам иных государств и нравится помпезная «Вальдорф-Астория», а нам, таксистам, прямо скажем, не очень… Поджидая клиента у «Вальдорфа» или у отеля «Пьер» кэбби чувствует себя, как запасной игрок: его пустят в ход, если что-то не заладится с лимузинами… Нет, всем этим отелям-дворцам я, как и каждый нью-йоркский кэбби, предпочитаю «Хилтон», подпирающий небо над Пятьдесят четвертым кварталом Шестой авеню!
Во всей некоронованной столице Америки не сыщется, наверное, таксиста, который хоть раз в недельку не тормознет у «Хилтона» сыгрануть в нашу «лотерею», возможный выигрыш в которой — рейс в аэропорт, а ставка — десять минут ожидания в непрерывно ползущей очереди…
Здесь, у «Хилтона», таксисту не позволено заявлять: «Я не возьму Пенсильванский вокзал», "Я не поеду в универмаг «Мэйси». Никто не хочет «Мэйси»! А потому катись, «хитрый Митрий», подальше от нашего «Хилтона»! Шансы же на выигрыш в лотерее под «Хилтоном» — самые высокие.
Тысячу номеров этого небоскреба населяют не хозяева жизни, не ее генералы, а публика, стоящая на социальной лестнице ступенькой ниже — «полковники»… Это самые занятые в Америке люди; никто не ценит свое время так высоко, как обитатели «Хилтона». Они не позволяют себе застрять в НьюЙорке на целую неделю. Они всегда спешат. Спешат стать завсегдатаями «Вальдорфа». От «Хилтона» до «Вальдорфа» всего шесть кварталов, но ведь большинству и целой жизни не хватает, чтоб эту дистанцию преодолеть…
Обычно постояльцу «Хилтона» за время пребывания в городе такси требуется трижды. Утром он едет в офис. Вечером — на развлечение. Завтра, в крайнем случае послезавпра — прощай, Нью-Йорк!
Ежедневно сотни гостей, покидая «Хилтон», по традиции благодарят швейцара денежкой. И «полковники» щедрее «генералов». Они самоутверждаются, когда суют швейцару пятерку или десятку, а, бывает, и больше…
«И я по-царски его вознаградил». «Я чувствовал себя уверенней, когда дал непомерные чаевые». Это заметки не оптовикабакалейщика и не биржевого спекулянта. Так написал о себе один из высокочтимых в нашем веке художников слова Джон Стейнбек («Путешествие с Чарли»).