80 ЛЕТ… СНИЗУ — ДОВЕРХУ… ПОЛНЫЙ МАРАЗМ… ПЯТЬ МИЛЛИОНОВ…
— Надо же! — приговаривает рыженькая и, вытянув пальчик по направлению к громадине «Мэдисона», увлеченно, совсем не замечая, что Фрэнк вот-вот нырнет под ненароком распахнувшийся плащ, пересчитывает зачем-то этажи отеля: семнадцать, восемнадцать, девятнадцать…
Наверное, ей, ничего не видавшей в своей жизни, кроме Нью-Йорка, моряк рассказывает о грозных, высотой с небоскреб, гренладских айсбергах или тихоокеанских цунами… Под романтическую эту музыку Ким Ир Сен получает «Ла-Гвардию», Акбар — «Кеннеди», но едва я оказываюсь первым, ко мне тотчас привязываются какие-нибудь бизнесмены: отвези их в «Колизей», им срочно нужно!"
— Джентльмены, неуж-то вы таких простых вещей не знаете? — журю я их, настырных, радуясь, что Фрэнка поблизости нет, что он куда-то запропастился. — Здесь, у «Мэдисона», стоят только те кэбы, которые обслуживают иностранных туристов. Запомните: такси всегда нужно ловить на углу!
Глядь, прямо на меня идет Фрэнк. Почему-то я не сразу его узнал. Ну, думаю, все! Засадит он мне сейчас этот «Колизей», плакала моя первая очередь. Но Фрэнк спешит мимо. Он куда-то летит! И цилиндра на нем нет — рабочий день швейцара закончен. Потому-то я и не узнал его. А на углу — рыженькая. Машет ручкой. Она нашего Фрэнка и без цилиндра узнала!..
6.
Наверное, Фрэнку удалось-таки решить проблему, поскольку не такой он был человек, чтоб не справившись с одной, приняться за другую: прелесть как хорошенькую, но главное двуликую испаночку, которая туда же — цок!-цок! — повадилась шнырять мимо импозантного, одетого по моде прошлого столетия красавца-швейцара…
Любовь с рыженькой в те дни еще пламенела, и Фрэнк. постоянно высматривая ее в толпе, пристального внимания на других женщин не обращал, когда однажды (это произошло у меня на глазах), машинально встретив и машинально проводив взглядом промелькнувшую мимо фигурку испаночки, он буквально остолбенел, сопоставив два не укладывавшихся в голове изображения: строгое, в очках, личико и то, что он увидел. обернувшись девушке вслед: самую легкомысленную в Манхеттене, резвую, как ртуть, попку. Фрэнк нахмурился, и губы его прошептали: «Так — не бывает!».
Пробегая как-то мимо «Мэдисона», — черная макси-юбка и черный жакет — испаночка вдруг вспомнила, что ей надо бы позвонить и попросила швейцара разменять доллар… Деликатные, избегавшие прикосновения пальцы, уронили одну из монет. она покатилась; последовало грациозное наклонное движение, и длинная, до щиколоток юбка приоткрылась — леденящим душу разрезом!
В своем первом злоупотреблении служебным положением Фрэнк, однако, не пошел дальше того, что предложил девушке воспользоваться телефоном, установленном в его каморке. «А это удобно?». «О чем вы говорите?!». Но швейцар не поперся следом в каморку. Как и подобает джентльмену, он остановился у порога. Зато говорил — без умолку! В уши беспечной жертвы полился испытанный яд:
— ВОСЕМЬДЕСЯТ ШЕСТОЙ ГОД! — услышал я. — В ПОЛНОМ МАРАЗМЕ… ДЕВЯТЬ МИЛЛИОНОВ…
Видимо, от волнения Фрэнк что-то перепутал. Кто это с прошлой пятницы постарел на шесть лет? Чьи это пять миллионов успели превратиться в девять?!