Заработок швейцара у «Мэдисона» относительно скромен. Монти собирал за день долларов сорок, Марио — шестьдесят. Фрэнк, самый молодой, со стажем без году неделя, не уходил без сотни!
Источником сверхприбылей Фрэнка стала окрашенная в желтый цвет полоса бровки тротуара перед входом в «Мэдисон».
— Эй, мистер! — багровея, орал Фрэнк: — Не вздумайте оставлять здесь свой драндулет. Это вход в отель, а не стоянка!
Хрустнула зеленая бумажка.
— Сэр, не забирайте ключи! Вдруг придется подвинуть машину…
Ну, а если бумажка не хрустнула, если легкомысленный автомобилист, убегая по своим делишкам, бросал швейцару через плечо: «За мной — не заржавеет! Мы потом с тобой „увидимся“!»
— Фрэнк нырял в свою каморку, вызывал по телефону тягач и, наблюдая, как «беспризорную» машину уволакивают на штрафплощадку, сардонически приговаривал: «Он потом со мной „увидится“! Ты „увидься“ со мной сейчас!».
— Vladimir, ты интересуешься баскетболом*?
И — доверительно, понимая чужую слабость:
— Иногда… (* Пари на результаты баскетбольных матчей — одна из основных статей дохода нью-йоркских букмекеров.)
Деньги в такси доставались мне нелегко, и даже ради Фрэнка я не хотел выбрасывать на игру н есколько долларов. Но Фрэнк не отставал:
— Если ты знаешь таксиста, который поигрывает — присылай его ко мне!..
Фрэнк стал самонужнейшим человеком в отеле. Я никогда не слыхал, чтобы гости интересовались, когда будут дежурить Марио или Монти, мистер Барнет или другой помощник мистера Крафта… А вот о Фрэнке каждый день кто-нибудь да спрашивал:
— Куда запропастился этот парень?! Будет утром? О, черт!
— Он завтра выходной? Oh, shit*!
5.
Поскольку на «баскет» я не ставил и других кэбби не подбивал, Фрэнк быстро ко мне охладел. Но я все равно не возвращался теперь домой после десяти вечера. Дело было уже не в Фрэнке… И не в Марио. И не в мистере Барнете. И вообще не в отеле «Мэдисон». Разменяв однажды по наитию пятидолларовую бумажку на четыре доллара мелочью, я понял, что в руках у меня отмычка к сердцу самого спесивого, битком набитого деньгами швейцара. Богатеи из «Вальдорф-Астории» не могли противостоять соблазну, когда я спрашивал:
— Разменяешь пятерку — мелочью?
Каждый швейцар хочет избавиться от пригоршней монет, постоянно оттягивающих его карманы.
— Два… Три… Четыре…
— Хватит.
— Ты неплохо размениваешь!
— Если вынесут «Кеннеди», а ты вызовешь чекер, я разменяю еще лучше…
— О'кей, МОЙ ДРУГ! — это м н е говорит незнакомый швейцар…
— Привет, Ирвинг! — здороваюсь я, подъезжая к отелю «Шератон». — Разменяй-ка…
— С удовольствием!..
— Возьми, пожалуйста, ключи: я смотаюсь в пиццерию.
И — через дорогу! Если очередь тронется, Ирвинг подвигать мой чекер не станет, но скажет кому-нибудь из таксистов, чтоб подвинули. Если вынесут «Кеннеди»… (* Ругательство.)
Моя пицца уже в духовке. Уже прихлебываю я кофеек. Вдруг — пронзительный свист. Огладываюсь, Ирвинг машет рукой: давай, живо! А рассыльный уже захлопывает багажник моего чекера… Эй, сестренка, сунь-ка мою пиццу в кулечек! Дай-ка крышечку для стаканчика. Кофе будет хорош и остывший. Мы потом срубаем и холодную пищу. Некогда мне сейчас гужеваться — «Кеннеди»!