«Фу! — скажет интеллигентный читатель. — Вот уж, действительно: так завраться может только нью-йоркский кэбби! До чего же противный народец; что за исторические параллели — по такому ничтожному поводу…» — И явственно вижу: пухлый мой томик скользит по поверхности журнального столика и — падает на пол…
Ну и плевать!
Но что это: и кроткая секретарша, дважды опоздавшая по моей вине, и «забытый папа», поразивший меня своей выдержанностью, и морячок с девушкой из моего первого таксистского дня, и бескорыстный профессор Стенли, который учил меня водить машину — все американцы, к которым я проникся неподдельной симпатией, хмурятся и осуждающе качают головами: «Как же ты можешь так поступать? Неужто ты проедешь мимо этой бабули? Глянь: злой ветер спицами наружу вывернул ее зонт. Старушка промокла до нитки. Нет, парень, зря, выходит. говорили мы тебе дружеские слова. Скверным на поверку ты оказался фруктом. Не удивимся мы, если ты скажешь, что тебе и на всех нас плевать…»
Нет, друзья мои. Хоть вы и отрекаетесь от меня, такого я вам не скажу. Иные для вас найду я слова: «Сытый голодного не разумеет»… Думаете, мне не хочется быть добрым? Думаете, мне приятно оставлять людей под дождем? Но если я сейчас пожалею «бабулю», кто потом пожалеет меня?
Кончится дождь, и опять мой кэб никому не будет нужен. И снова буду колесить я по полчаса в поисках двухдолларового пассажира.
Промелькнет длинный день, на землю опустится ночь, уснет Нью-Йорк, и я останусь один на безлюдных улицах. Как я могу вернуться домой, пока не отработаю 62.50 — ежедневную стоимость аренды желтого кэба? А бензин? А для себя как минимум тридцать-сорок долларов должен я сделать или не должен? А чтобы заработать такие деньги (при тарифе 70 центов за милю), таксисту надо накрутить на спидометр примерно 140 платных миль. Далеко не всегда успеваю я сделать их и за 15 часов…
Расхватанные такси, лес поднятых рук — это мой единственный шанс выловить из уличной толпы пассажира в аэропорт, сделать двадцатку одним могучим ударом!
— Но разве все кэбби так поступают? — спросит мистер Форман, справедливый таксистский начальник, и его не обманешь: он-то знает…
Нет, мистер Форман, не все.
Ага! Значит, ты был еще хуже, чем остальные таксисты! Я был хуже многих, и — лучше многих…
7.
Слово «кэб», — если покопаться в словарях, если кроме «Вэбстера» заглянуть еще и в «Оксфордский», — имеет в английском языке целый ряд значений, помимо главного: «наемный автомобиль». «Cab» — это и перевод по подстрочнику, и обман экзаменатора — шпаргалка, а глагол «to cab» — совсем уж блатной, жаргонный смысл которого — «заниматься карманными кражами»… Ну, а я — простаков не грабил; иностранцам не заявлял, что сумму, выбитую счетчиком, должен оплатить каждый из пассажиров в отдельности; не взимал незаконных поборов за пользование багажником; но в аэропорты, был грех, избегал ездить самым коротким из центра маршрутом — по мосту Квинсборо, а все норовил махнуть на мост Трайборо с тем, чтобы газануть потом по широкому, стремительному Гранд-шоссе, превращавшему каждый рейс в праздник (хотя этот, м о й, праздник обходился клиенту в лишние два-три доллара); да еще иной раз баловался я и сигналом «НЕ РАБОТАЮ», когда все остальные желтые кэбы, находившиеся в моем паче зрения, оказывались занятыми, и я был уверен, что первый же чемодан достанется мне!..