6.
Оказавшись, наконец, на юго-восточном углу Парк-авеню и Сорок второй улицы, я, однако, так и не сподобился разглядеть, где именно расположены здесь авиакассы. Голова моя шла кругом…
Я не видел ни домов, ни машин, ни суеты у входа в Центральный вокзал, бурлившей через дорогу от того места, где я стоял глубоко потрясенный: перед растянувшейся метров на двадцать шеренгой людей с чемоданами!..
Баулами…
Дорожными чехлами для костюмов…
Саквояжами…
Рюкзаками…
Построенный и готовый к отправке в аэропорт батальон… Волнительность момента заключалось не только в количестве клиентов или мест багажа, не только в том, что их было м н о г о, но еще и в том, что кэб был лишь один — мой!
Усилием воли я заставил себя действовать! Открыл багажник и пружинисто шагнул к шеренге…
Прохладный ветерок ласкал мое разгоряченное лицо; я расхаживал перед строем, как генерал, который намечает группу для стратегически важной разведки. Я задавал отрывистые вопросы: «Куда едем?». И тут же решал: «Подождите!.. Вы тожедолжны подождать… А вы — пройдите к машине!..».
Большинство выстроившихся вдоль стены людей собиралось в «Ла-Гвардию»; их, естественно, я игнорировал, а выискивал — «кеннедийцев»… Но мои жесты и голос с каждой секундой становились все менее уверенными, поскольку люди отвечали на «генеральские» вопросы как-то недоброжелательно, переглядываясь между собой, и в душу ко мне холодным червем вползло ощущение, что я совершаю нечто недозволенное…
— Куда ехать? — спросил я очередного пассажира, однако, он вообще не ответил мне, а глядя в ту сторону, где я оставил кэб, как-то странно и вроде бы злорадно хихикнул.
Я оглянулся. Перед моим чекером, широко расставив ноги, стоял полисмен и что-то писал в большом, удлиненном, как мне показалось, блокноте.
— Что случилось, босс? — вроде бы по-приятельски, стараясь скрыть сквозившую в голосе дрожь, спросил я.
— Ничего особенного, — в тон мне, по-приятельски, отвечал полисмен, не прерывая своего занятия. — Дай мне, пожалуйста, свои права.
— Вы выписываете мне штраф? — не без удивления осведомился я.
— Угу…
— За что?
Полицейский молча указал на знак «Остановка запрещена».
— Но ведь я нахожусь возле своей машины, и вы вполне могли бы мне сказать… Я просто не заметил этот дурацкий знак…
Полисмен вырвал из блокнота листок и вручил его мне, приговаривая:
— Я видел, как ты подъехал. Я внимательно наблюдал за тобой. Я свидетель в с е г о, ч т о т ы с е й ч а с д е л а л, — закончил он многозначительно.
Не чувствуя за собой никакого греха, я повысил голос:
— И какое же преступление я совершил?
— Ах, вот ты как разговариваешь! — обозлился полицейский и, не возвращая мне права, снова принялся писать. На этот раз — в другом блокноте.
— За что?! — закричал я, понимая, что сейчас получу, уже получил в т о р о й штраф.
В ответ полисмен пробурчал какое-то слово, но какое именно я не разобрал…