Понедельник Жамевю
Не спеша, одна за другой, волны белой воды накатывались на гравийный пляж, прямо к чёрным туфлям. Девушка, носившая их вместе с тёмными брюками и пиджаком, сидела на этих равнодушных, холодных камнях. С моря завывал холодный, порывистый ветер, он пронизывал и обдувал деву, отбрасывая назад её короткую чёлку, вместе с краями одежды. Но ей не было до этого дела, она смотрела высоко-высоко, в яркое, жёлтое небо.
И в солнце пропала нужда, казалось ей.
В паре шагов от дамы, в камушки был воткнут большой пляжный зонт, который под напором ветра желал вот-вот сорваться, и улететь в доброе никуда. А поблизости стоял металлический лежак, больше напоминавший старую раскладушку, но выдержка его была гораздо лучше, чем у зонта. На этом же шезлонге расположился древний, объёмный радиоприёмник, с довольно затрёпанным корпусом, и скромным разъёмом для кассет, в котором уже стояла одна.
На фоне сильного, не сдерживающего своего натиска ветра, и приближающихся со стороны моря взвившихся чёрных туч с молниями, играла песня из далёкого прошлого. Женский, молодой голосок, в прекрасном союзе с саксофонами, гитарой и контрабасом, медленно, чуть приглушённо, доносился из динамиков радио, мелодично согревая тело и душу в такую ненастную погоду.
* Haven't felt like this, my dear
Since I can't remember when
It's been a long, long time*
К тому времени, к берегу уже подплывали останки тел.
Чьи-то руки и ноги, пробитые черепа, обрубки грудных клеток с выпирающими, деформированными рёбрами, всё вперемешку неслось на пляж, и каждая часть тела была по уродливому изувечена, надломлена. Длинные шрамы и царапины, глубокие, вывернутые раны, отсутствие пары пальцев, или разломы на две части, которые еле-еле держались. Жертвенную плоть выносило на угольный придел.
И каждый ошмёток отбрасывал потоки ярко-алой крови, разрезая белую гладь.
Ещё никогда Лунный залив не был так популярен среди туристов.
* You'll never know how many dreams I've dreamed about you
Or just how empty they all seemed without you *
Но и на это девушке было всё равно.
Даже напротив, ей нравилось, что буря уже не так далеко, ведь она несёт в себе что-то…
Ужасное и пугающие…
Меняющее в себе.
И манящее прочь.
Ещё один повод радоваться жизни.
* So kiss me once, then kiss me twice
Then kiss me once again
It's been a long, long time *
***
Вдруг, по комнате раздались пиликающие звуки. С явным нежеланием открывать глаза, Сэйд неспешно потянулся рукой к прикроватной тумбочке, пытаясь найти свои умные часы. Поелозив ладонью по поверхности тумбы, Ванрайн случайно скинул что-то на пол, и это были явно не часы. Следом упал ещё один предмет, уже с грохотом, от чего парень нехотя открыл глаза. Слегка щурясь, молодой человек всё же увидел свой девайс, и быстро взялся за него, нажимая на кнопку, дабы отключить режим будильника.
- Вот. Одно моё утро… – Выдал свою первую мысль проснувшейся, медленно усаживаясь на край кровати, надевая на руку свой аксессуар. Следом, он глянул вниз и увидел что скинул – пачка сигарет «Виллроуз» эфкрионской марки. На упаковке фермер-старичок опёрся на белый забор близь своего амбара, смотря на восходящее солнце на заднем плане. Потянувшись к сигаретам, Сэйд заметил и почувствовал, что его ступни стоят в воде из упавшего стакана.
Ленивая мысль раздалась в голове - о, вот где он. Я про тебя совсем забыл, приятель.
Стакан поднялся обратно на тумбу, попутный зевок, и жаворонок встал с кровати. Проведя ладонью по макушке, а затем, взяв сигареты, он отправился в короткое путешествие из спальни в гостиную. Пройдя по коридорчику, Сэйд уже прибыл в пункте назначения.
Пустые, белые стены, на которых обои только и мечтали побывать, пол с мягким и уже довольно грязным, дряхлым паласом серого цвета, красный диванчик у стены, а напротив него старый, плазменный телевизор на стене, с жирными пятнами по правую сторону экрана. Так же, посередине комнаты стоял обычный, металлический стул, направленный в сторону маленького окна напротив него, наполовину завешенное шторкой. Через не задёрнутую часть прорезались утренние лучи, что и освещали сие помещение. Свет падал на пол, на ближний к окну подлокотник дивана, хорошо освещая крошки, и на спинку стула, на который Ванрайн то и дело поглядывал с заспанной улыбкой, направляясь к кухне, находившееся в той же комнате что и гостиная.