Кроме её пустых, сверкающих глаз.
– Тебе же ведь гораздо тяжелее. Ты настолько одинок, что даже не знаешь об этом. У тебя никого нет. Ты поглощён своим собственным воображением.
Машина резко остановилась посреди шоссе, буквально в десятке метров от нужного съезда.
Мир, казалось, остался позади. Теперь есть только скромные жужжания мотора, и яркая, утренняя звезда на небе с её теплом.
Такие слова она не могла произнести.
Но он же их услышал.
- Эм, Сэйди? – Робко спросила Репли. – Зачем ты остановился?
- Ты можешь повторить сказанное? – Робко попросил он в ответ.
Маленькое замешательство взошло на лице голограммы. Но скорее не из-за странного поведения её приятеля, а потому что солнечный свет уж слишком долго на неё воздействует.
– «Эм, Сэйди» - Чуть ли не по буквам произнесла она.
- Н-нет. До этого. – Нервно проговорил человек.
- «Если хочешь, я могу переключиться на автопилот, тогда ты останешься наедине» - Расторопно, с некой ноткой грусти и злости процитировала она саму себя.
- А… Конечно, давай. – Спешно выпалил Сэйд.
- Ну ладненько, пока-пока. – Помахала Репли на прощание лапкой и хвостиком, исчезая со своей круглой панели.
Теперь же руки чувствовали вибрацию руля.
Машина поехала дальше под контролем попутчицы.
Ванрайн аккуратно откинулся обратно, в кресло, и закрыл глаза ладонью, голова немного разболелась. Но ему явно было не суждено провести время одному.
- Наконец то! – Раздался тот самый, знакомый голос, уже пробуждавший ранее водителя от его грёз. - Уф, я всё ждал, когда же она исчезнет.
Водитель неспешно убрал ладонь с лица, смотря на источник звука.
С ним говорила его кружка.
- И знаешь, – продолжил Каппи, - меня раздражает, что она разговаривает с тобой, как со своим другом! Отвратительная голограмма.
Сэйд лишь устало кивнул в ответ. Его мысленные извержения оборвались, да и говорить не было желания.
Всё прервалось скручивающимися звуками из живота.
- Здорово, и не позавтракал даже. Яичницы бы… - Подумал Ванрайн, на что получил осуждающий вскрик от Каппи:
- Ты только вспомни, что было в последний раз, когда ты её готовил!
***
Закрыв холодильник, Сэйд положил два яйца на стол, рядом с раскалённой плитой, уже ожидавшей ингредиентов. Отложив одно яйцо в сторону, и оставляя другое в ладони, "повар" взял нож. Он готовился разбить яйцо прямо над плитой, но то нежданно завопило.
- ЧТО ЖЕ ТЫ ДЕЛАЕШЬ!? – Отчаянно проорало оно Ванрайну, повергая того в мимолётный шок. Отойдя от плиты со скворчащим маслом, всё его внимание сосредоточилось на собеседнике в руке.
- О чём ты? – Удивлённо и настороженно спросил парень.
-О ЧЁМ?! – продолжило визжать яйцо, – ТЫ ПЫТАЕШЬСЯ УБИТЬ МЕНЯ! ЧТО О ТЕБЕ ПОДУМАЕТ ТВОЯ МАМА, УЗНАВ, ЧТО ТЫ УБИЙЦА!
- Даже не знаю что сказать… – Опешил Сэйд, опуская руку с ножом – Я думал у нас некий договор? Я вас жарю и ем, а вы…
- ЧТО МЫ?! ТЫ В СВОЁМ УМЕ?! ДА ИЗ МЕНЯ ЖЕ ДРУГАЯ ЖИЗНЬ МОЖЕТ ПОЛУЧИТЬСЯ! – В истерике выкрикнуло яйцо своим надрывным, пробивающим тоном.
- Не думаю. – Коротко обронил повар, и, вернувшись к плите, мгновенно разбил над ней крикуна. Внутренности собеседника вытекли на плиту, напоминая лужу крови, масло буквально взбесилось от этого. Сбавив огонь, Ванрайн спокойно бросил взгляд на второго свидетеля в скорлупе.
Меж ними возникла напряжённая пауза. Витавшая атмосфера лепетало одно: яйцо что-то хочет сказать, но не может решиться – боится, поэтому Сэйд взял инициативу на себя.
– И ты тоже будешь меня осуждать? – С долей горечью в голосе спросил он.
- Мне ничего тебе сказать на счёт этого. – Серьёзный тоном ответил второй собеседник. - Ты сделал то, что должен был. Ты тот, кем являешься. Тебе нужно пропитание, смирение. Не осуждаю. Понимаю. Что ж, был я таков. Ты запомнишь это. – Без лишних промедлений, нож разбил и вторую головешку.