— Итак, вы в моей власти, — сказал он, когда мы сели на жуткие скамьи, — и я могу сделать с вами все, что захочу. Но не бойтесь: ваши занятия там в горах убедили меня в том, что я встретил родственные души, достойные моего гостеприимства. Пока готовится обед, я немного расскажу вам о себе.
Я — русский, родился в маленьком селении на берегу Волги. Моя фамилия — Минский. После смерти отца я унаследовал его несметные богатства, а Природа наделила меня необычайной силой и столь же необычайными вкусами. Я еще в молодости осознал, что рожден не для того, чтобы прозябать в глухой дыре, где появился на свет и где жили мои предки, и отправился путешествовать; увиденный мир показался мне слишком тесным для моих желаний, которые были беспредельны и для которых нужна была вся вселенная; с самого детства я был распутным и безбожным, необузданным и извращенным, кровожадным и жестоким, позже я побывал в самых разных, самых дальних странах, изучал местные обычаи, впитывал их и совершенствовал. Я начал с Китая, Монголии и моей родной Московии, которую у вас называют Тартарией; объездив всю Азию, я направился на север, проехал Камчатку и добрался до Америки через знаменитый Берингов пролив. В этой обширной части света я побывал практически везде — ив обществе аристократов и политиков, и среди дикарей, взяв для себя за образец преступления первых, пороки и жестокость — вторых. После этого я поплыл на восток и в вашу дряхлую Европу привез привычки, настолько для вас необычные, что меня приговорили к смерти на позорном столбе в Испании, к колесованию во Франции, к повешению в Англии, к четвертованию в Италии, но богатство — лучшая защита от любого суда. Я был и в Африке, где окончательно убедился, что так называемая распущенность — не что иное, как естественное состояние человека, а ее различные конкретные формы — продукт окружающей среды, в которую поместила его Природа. Африканцы — эти благородные и простодушные дети солнца — громко смеялись надо мной, когда я пенял им за их варварское обращение с женщинами. «Что такое, по-вашему, женщина, — отвечали они, — как не домашнее животное, которое дала нам Природа для двойной цели: удовлетворять наши потребности и наши желания? По какому праву должна она рассчитывать на лучшее обращение, чем коровы и свиньи, живущие в загонах? Единственная разница заключается в том, — говорили мне эти чувствительные люди, — что наша скотина заслуживает хоть какого-то снисхождения по причине своей покорности, тогда как женщина заслуживает только суровости и грубости из-за своих врожденных качеств: лживости, зловредности и коварства. Да, мы совокупляемся с ними, но что еще можно делать с женщиной после того, как она удовлетворила ваши желания, кроме как использовать ее в качестве рабочего скота, скажем, осла или мула, или забить ее на мясо для пищи?»
Короче говоря, в том краю я нашел человека в его изначально порочном виде с жестокими инстинктами и с приобретенной свирепостью, и именно таким, находящимся в гармонии с Природой, я полюбил его и предпочел эти свойства простой грубости американцев, подлости европейцев или циничному разврату жителей Востока. Я убивал людей, когда ходил на охоту вместе с первыми, пил вино и спал со вторыми, пролил много спермы вместе с третьими, а с моими добрыми африканскими друзьями ел человеческое мясо и пристрастился к нему; вы видите здесь остатки людей, которыми я питаюсь, и другого мяса я не ем; надеюсь, вы оцените сегодняшний ужин, когда к столу подадут пятнадцатилетнего мальчика. Я вчера насладился им, поэтому ужин должен быть отменный.
После десятилетних странствий по миру я вернулся в свою родную страну, где меня со слезами радости на глазах встретили мать и сестра. Я возненавидел Московию еще в то время, когда покинул ее, и дал себе слово, никогда больше не возвращаться туда, а теперь решил, что настал удобный момент навести окончательный порядок в своих делах. Я изнасиловал и убил их обеих в первый же день: моя мать была все еще красивой женщиной с роскошным телом, а сестра, хотя она и не отличалась особой статью — рост ее был только сто семьдесят пять сантиметров, — по праву считалась самым прелестным созданием в обеих частях России.
Таким образом, имея годовой доход около двух миллионов, я приехал в Италию с намерением навсегда поселиться здесь. Я специально выбрал это необычное, дикое и безлюдное место, где мог насытить свое извращенное воображение, а прихоти и фантазии мои не так уж безобидны, уважаемые гости, и надеюсь, у вас будет возможность убедиться в этом за несколько дней, которые вы проведете в моем доме. Нет ни одной страсти, как бы порочна она ни была, которая оставила бы меня равнодушным, нет ни одной мерзости, которая меня бы не волновала. Я не совершил больше злодейств только потому, что мало представлялось удобных случаев, но мне не в чем упрекнуть себя, ибо я использовал все, выпавшие на мою долю, и я искал их всегда и везде. Если бы мне повезло больше, я бы удвоил счет своих злодеяний и стал бы еще счастливее, ведь удовольствия от преступлений имеют такое свойство, что их не может быть слишком много. Если из моих слов вы заключили, что я — законченный злодей, вы не ошиблись, и ваше пребывание у меня в гостях укрепит вас в этом мнении. Вы, наверное, думаете, что мой дом — большой, но здесь вы ошибаетесь, ибо он огромен: в нем содержатся две сотни мальчиков в возрасте от пяти до шестнадцати лет, которые постоянно переходят из моей спальни в кухню, и приблизительно такое же количество юношей, в чьи обязанности входит содомировать меня. Я бесконечно люблю это занятие, в целом мире нет ничего сладостнее, чем ощущать, как внушительный инструмент скребется в вашей заднице в то время, когда вы наслаждаетесь другим предметом. Утехи, посреди которых я застал вас сегодня на краю вулкана, показывают, что вы разделяете мою страсть к подобному способу проливать сперму, вот почему я так откровенно беседую с вами, если бы дело обстояло по-другому, я просто-напросто изрубил бы вас на куски.