Чего вам ещё надо, чтобы я имел право жить в уёбищной этой вашей стране, в которой может жить только такой доброволец как я? Да русский я, русский, вон в паспорте написано. Что, бля, неинтересно? Экзамен вам сдать на право владения русским языком? Да нету у меня спида, идите нахуй.
Как же заебало.
Для тех, кто не в танке.
Гражданство Российской Федерации получить, разумеется можно. И процедура очень несложная.
Сначала нужно сделать временную регистрацию. Это просто — в течение трёх суток после пересечения границы нужно прийти в любое почтовое отделение и заполнить там гигантский формуляр в присутствии принимающей стороны. Обойдётся рублей в четыреста.
После этого можно замахнуться на право временного проживания. Для чего нужно сдать анализы на спид, сифилис, желтуху, золотуху и глисты. Тоже не очень сложно. Сложно только то, что квоты на въезд иностранных граждан все давно выбраны. А сколько долларов нужно случайно вложить в прошение, чтобы эти квоты расширить, я категорически не знаю и не умею.
Через год временного проживания разрешается подать прошение на вид на жительство. Процедура та же самая (прошлые справки недействительны и квоты опять урезали). Плюс письмо от работодателя об источнике моих доходов, при том, что он не имел права меня нанимать.
Через два года можно подать уже заявление на (о!) гражданство. Что там требуется, я не знаю, потому что до этого места мне этот квест ещё ни разу пройти не удавалось.
Да, я глуп, ленив и у меня паническая боязнь присутственных мест. В Выборгском овире очередь нужно занимать с вечера, чтобы быть четырёхсотым вслед за теми людьми, которые даже не умеют ответить на вопрос, кто тут последний.
Ну почему, почему, блядь, для получения израильского гражданства достаточно метрики покойной бабушки Фаины Исаковны, немецкого — тоже покойной Эльзы Карловны, а моя, царствие ей небесное, Евдокия Ивановна совершенно никого не интересует?
А самая большая моя проблема состоит в том, что я категорически не умею давать взятки. Ну, иногда пытаюсь, весь перекосоёбившись, чего-то там всучить.
На меня тогда смотрят строго и говорят: «Вы это что себе позволяете?! Вы вообще кто?!! Я сейчас милицию вызову!»
И я густо краснею и начинаю оправдываться, что вот, мол, это я случайно, так получилось. Они, видя моё унижение, несколько смягчаются: «Ну ладно, ладно, давайте уж чего у вас там было».
Тьфу, блядь, какая же мерзость.
Мне там в коментариях написали, что жизнь наладилась и уже не нужно предоставлять справку об отсутствии судимостей.
Это прекрасная новость, но я же не о том. Я о том, что вот пришёл бы я к границе, а там люди сидят у костра: водку пьют и крестятся справа-налево. А тут я. Вышел бы ко мне пограничник, попервоначалу неприветливый: «Кто таков будешь и как твоё фамилие? Матом ругаться, бусурман, умеешь?» «Да не пошёл бы ты нахуй, — ответил бы я ему. — Пиздоблядская ты перепиздомандихуёвина!» «Проходи!» — сказал бы пограничник, прикуривая на ветру, и я достал бы из-за пазухи бутылку водки и тоже сел бы у костра.
А вообще-то хуйня это всё. Завтра привезут ко мне сюда любимого моего маленького мальчика. С двадцать девятого числа гисметео обещает плюс восемь, там уже и чеснок взойдёт. Съезжу в Луки за гусятами, а всё остальное пускай ебётся само с собою.
Нихуя себе: минус четырнадцать. Такое и зимой всего два дня было.
Надо ехать срочно в город дня на четыре.
Сижу, туплю: что же делать со скотиной, мерзавцем и ублюдком Степаном? Соседи по разным причинам отпадают.
Остаются два варианта: сварить уроду и гниде ведро макарон с сардинами и оставить его на цепи или же сварить ему то же самое ведро и с этой цепи спустить? В любом случае он ведро это сожрёт за один присест — два раза лопнет, шесть раз обосрётся, но сожрёт.
Интересно, что будет дальше: в первом случае он заебёт всю деревню своим воем, а во втором — своей общительностью.
Мальчик за столом разбаловался, за что, разумеется, получил строгий выговор с поражением в правах, но до этого успел уронить бутерброд на пол три раза. И все три раза бутерброд упал маслом вверх.
Тётушка тут написала письмо, в котором рассказала, что подошли к ней пятикурсники и спросили, не является ли она моей родственницей.