Вы нам тухлые окорочка, а мы вам палёную водку.
Только этого ничего не будет. Потому что верные мои друзья и соратники, тайные советники и серые кардиналы тут же удавят меня моим же шарфом, как императора Павла. Ибо лучше никакой президент, чем такой.
Так что нахуй-нахуй. Обойдётесь без меня. Проведёте в каждый дом (хотят они или не хотят) двадцать четыре канала телевидения, реорганизуете армию путём пошива ей новых ботинок, оснастите МЧС пирогами и блинами и сушёными грибами для тушения пожаров на море, расскажете нашим детям, как оно всё было на самом деле, запретите употреблять слово Хуй даже мысленно, ну и так далее.
Да вы и без меня всё сами знаете, что нужно делать. Страна большая, много чего смешного можно придумать.
Сформулировал наконец своё отношение к актуальному искусству. Для себя во всяком случае.
Ну вот взять, к примеру, Славу. У нас с ним категорически разные представления о Прекрасном. Например от песни владимирский централ он начинает блевать на стол уже на десятой секунде, а я могу её прослушать да хоть два раза и только потом пойду интеллигентно по-питерски тошнить в кусты.
Ну и вот, допустим, сидим мы на веранде в его загородном доме, пьём коньяк и спорим об искусстве. Он говорит: «Говно твоя мона лиза! Вот джоконда — это да!» А я говорю: «Ну и хуйню же ты порешь. У джоконды твоей ни бровей, ни ресниц. Да я б её на необитаемом острове ебать бы не стал. Ты сначала на мону лизу посмотри, а потом пизди».
И тут, значит приходит (опять же допустим) галерист Гельман и ведет с собой на цепочке голого мужчину и говорит: «Здравствуйте. А вот хотите этот мужчина сейчас вскочит к вам на стол и насерет кучу? И ещё там за воротами стоит художник, он может нарисовать у вас на заборе про то, как Брежнев с Хонекером целуются. Только это очень дорого стоит».
После каковых слов мы со Славой пять секунд молчим охуевши, а потом встаём и в один голос орём: «НАХУЙ!!! А НУ ПОШОЛ ОТСЮДА НАХУЙ!!!»
Кум мой Потап задал резонный вопрос, который меня тоже волнует: а что же в конце концов случилось с птицами, которые так сильно болели буквально в прошлом году и грозили уничтожить половину человечества? На борьбу с каковой напастью были выделены какие-то несчитанные миллиарды.
Меня миллиарды мало интересуют, меня интересует судьба птиц: они все выздоровели или же они все умерли?
На одиннадцатом году проживания в Российской Федерации, родив тут ребёнка и купив дом, я вышел наконец-то на второй уровень волшебного квеста под названием «А ну-ка получи российское гражданство, русская свинья» — мне разрешили тут временно проживать.
Озираю этот второй уровень с восхищением: в самом его конце находится заветная дверь с надписью «Вид на жительство».
Украинский язык таки прекрасен. Когда-то он мне казался эдаким потешным вариантом исковерканного русского, а потом я его немного выучил, чисто для чтения. И вот ишь ты — а там красиво.
Я уже вот вторую неделю тщетно пытаюсь вытряхнуть из головы песню из репертуара ансамбля океан эльзи:
Не пытай чи бувало так що я не миг заснути сам
я стояв и лиш дивився як ховае дощ
все що сказано тобою, вси твои слиды
Бо так завшти
Просто мни так хочеться бути там где й ты
так хочеться жити в тебе в полони
и бачити як тикают вид мене сны
в твои долони
(претензии не принимаются — как слышу, так и пишу)
На русский переводится один к одному и сразу же получается говно.
Ну примерно как вместо «Отче наш иже еси на небесех» говорить «Отец наш, который существует на небе».
В который раз убеждаюсь в применимости кинофильма кин-дза-дза практически ко всему, что происходит в этом мире:
Пацаки! Почему не в намордниках? Приказ господина пэжэ — всем пацакам надеть намордники. И радоваться.
Не устаю восхищаться городом Невель. Прервал сегодня беседу двух старушек вопросом: «Извините, а не подскажете, где тут можно купить ошейник для собаки?»
Собака — это слишком лестное слово для той скотины, которой этот ошейник предназначался, потому что прошлый удобный ошейник это ублюдочное существо сожрало прямо на себе и теперь сидит привязанное к капроновой верёвке.