- Нет, - буркнул сквозь зубы Костя. – А что из этого?
- Вот и хорошо. Николенька отвезёт тебя за город. Будешь жить на даче, там тебя кое-чему подучат, а весной примешься грехи отмаливать. И запомни: хозяин дачи Алексей Александрович – человек очень серьёзный. Так что не балуй.
Зима
Ох, зима! Когтистая, яркая, с придыхом свежим и особливая какая-то в Подмосковье. Обалдевшие тополя кучкуются на перекрёстках поселковых улиц, а под ними собираются на майдан до обалдения трезвые вороны. Чуден Днепр…, то есть Подмосковье при тихой погоде.
Опять нашего героя на лирику понесло. Но даже Гитлер, говорят, был очень сентиментален. А подмосковные леса могут растопить самое ледяное сердце.
- Любуешься?
Костя оглянулся и скривился, как от зубной боли. Сзади стоял Герман.
- Вы что, следите?
- Зачем же, - вздохнул Герман. – Просто в гости заехал. Дай, думаю, съезжу на дачу, друга своего проведаю. Долго блаженствовать здесь собираешься?
- Вам лучше знать.
- Ишь ты! Мы уже снова на «вы»? Ладно, ладно. Кто старое помянет… А зима-то скоро кончится. Это последний морозец. Сретенский. Слыхал?
- Знаю, - Костя всё ещё стоял, набычившись.
- Ну, пошли в дом, потолкуем о делах наших грешных.
Дом, где жил Алексей Александрович, по сути представлял собой спортивный комплекс в миниатюре. Всю зиму Костя прожил здесь и хозяин дачи – он же тренер – каждый день гонял постояльца в спортзале до седьмого пота. Кроме каратэ в программе обучения была стрельба из различных систем оружия и метание ножа.
Герман долго наблюдал за Костей, а тот, разгулявшись, показывал шефу высокий класс боевого искусства, интенсивно чувствуя, что за этим кроется что-то важное, способное вознести его на гребень славы и благополучия.
- Хорошо, - одобрил его Герман. – Вот теперь на человека стал похож.
- Он старался, Герман, - бросил молчавший до этого хозяин дачи.
- Вот и ладно. До Николеньки ему, правда, как до Луны на карачках, но вполне прилично.
Ложка дёгтя, ненавязчиво подброшенная шефом, ничуть не расстроила Костю. Наоборот. Он почувствовал по тону и по выражению глаз Германа, что ему доверяют. От этого настроение поднялось настолько, что наш герой решился показать свой коронный номер: лёжа со связанными руками за спиной, он зажал финку, валяющуюся на полу, между большими пальцами ног и метнул нож через голову в круг, нарисованный мелом на деревянном щите. Финка, глухо кашлянув, впилась на грани белого круга.
Краешком глаза Костя отметил, что на шефа это произвело впечатление. Да и Алексей Александрович, не очень щедрый на похвалы, одобрительно кивнул.
- А теперь, Константин, - Герман сделал паузу и внимательно посмотрел в глаза своему подопечному, - теперь предстоит самая важная часть подготовки.
Костя выжидательно молчал. Это, видимо, понравилось Герману.
- Ты стал более выдержанным. Похвально. Так вот. В последние полтора месяца будешь изучать психологию.
Вероятно, костины глаза приобрели такую квадратуру круга, что Герман улыбнулся:
- Да, да, дорогой, психологию. Надеюсь, понимаешь, что мы не стали бы возиться с тобой ради удовольствия поглазеть в спортзале на отличные боевые трюки?
Костя неуверенно кивнул.
- Поэтому будешь досконально изучать поведение психически ненормальной личности в различных жизненных ситуациях. Это на случай, если завалишь кого-нибудь на людях и воленс-не-воленс придётся предстать перед судом, - усмехнувшись закончил Герман.
Заметив, как сразу напрягся его подопечный, он добавил:
- Спокойнее, Костик, спокойнее. Боец в любой ситуации должен быть спокоен.
- Кого же мне?.. – Костя чиркнул ребром ладони по горлу.
- Между прочим, Николенька никогда лишних вопросов не задаёт. И тебе не советую.
- Николенька – робот-убийца. Вы из меня тоже машину хотите сделать?
- Вовсе нет. Иначе в программе обучения не было бы никакой психологии. Я ценю твой ум и сообразительность. Надеюсь, и с дисциплиной теперь будет полный ажур. Кстати, мне понравилось, как ты управляешься с финкой, и я тебе решил сделать небольшой подарок.
Герман извлёк откуда-то из глубины своей необъятной, но элегантной куртки кинжал с коваными серебряными пластинами по ножнам и замысловато выполненным эфесом. Клинок переливался синеватыми узорами, а на ручке вырисовывались три шестёрки.
Костя осторожно погладил лезвие. Подарок явно пришёлся ему по душе.
- А это что? – показал он на выгравированные цифры.
- Это? Это символ. Ты помнишь, сколько букв в имени вождя?
- Которого?
- Не прикидывайся. У нас один вождь. Один на все времена и народы, - высокопарно констатировал Герман. – Именно поэтому он лежит в зиккурате на Красной площади.