- Владимир Ильич Ленин? Сейчас… пятнадцать… восемнадцать, подсчитал Костя.
- Вот именно. Восемнадцать на три, что в итоге?
- Три шестёрки, озадаченно ответил Костя. – Но это вроде бы…
- Число антихриста? – перебил Герман. – Всё это чепуха. Загробной жизни не существует, а в этом мире ты должен обеспечить себе и своим близким нормальное существование наша организация может осчастливить любого. Мы не даром столько времени революцию готовили. Однако, ничего не даётся даром. Ты мне – я тебе, этот древний закон правил, правит и будет править Землёй. А символика придумана при царе Горохе, но нам не след отказываться от древних традиций. К тому же по символам легко узнать своих.
- Ясно.
- Вот и ладно. Пищу для размышлений я тебе подкинул, до остального сам допрёшь. Если какие сомнения – Алексей Александрович поможет. А мне уже ехать пора. Учись, студент.
Монастырь
Юркая, вечно бормочущая о чём-то речушка Жиздра, на берегу которой в давние времена разбойник Опта открыл православный монастырь, привлекала сюда приходящих и паломников своей неизысканной и неприхотливой красотой. В зависимости от времени года здесь было или совсем безлюдно, или то тут, то там возникали шалаши-времянки, палатки, появлялись живописные стойбища паломников, тянущихся сюда со всех концов России.
Гостевой двор монастыря не мог вместить всех, желающих поклониться могилам Святых старцев и поработать хотя бы день на восстановлении разрушенных храмов и палат. Некогда величественный монастырь, куда приезжали помолиться самые известные умы многострадальной России, был не так давно в изрядном запустении. Вся обитель являла собой памятник торжеству вандализма и невежества власть имущих, устроивших победу исторического материализма, которые уцепились за царский трон, как банный лист всегда прилепляется к самой завидной части человеческого тела. Семьдесят с лишним лет в стране уничтожали всех и вся, выворачивали наизнанку уклад и смысл жизни во имя пустопорожних идей и лозунгов, не принёсшим воителями ни славы, ни удовлетворения.
Лишь недавно обитель вернули верующим. Поселившиеся здесь монахи с Божьей помощью в удивительно короткий срок восстановили центральную часть монастыря. Отец Мелхиседек любил в последнее время побродить окрест, полюбоваться мускулистыми струями речушки, послушать тишину и… голос. Голос неба, который в этих местах звучал особенно остро, зримо и даже ощутимо. Невдалеке за монастырской стеной виднелись величественные купола Введенского собора. Его ажурные кресты тянулись ввысь, увлекая за собой всю обитель. Казалось, монастырь вот-вот оторвётся от земли и воспарит, словно ковчег Спасения и Благодати.
От реки в гору тянулась малоезжая дорога. Идя по ней, можно было дойти до места, где стоял скит преподобных отшельников. Отец Евлогий, настоятель монастыря, загорелся мыслью восстановить также и скит, но Мелхиседек сомневался: стать схимонахом дано не многим.
Навстречу ему шли из монастыря трое молодых парней. Один высокий в пятнистой форме десантника, лениво слушал лысоватого, но крепкого мужчину, который на ходу пытался что-то втолковать верзиле. Третий же, тихий и неприметный, шёл сзади. Увидев монаха, они замолчали. Отец Мелхиседек уже заприметил эту троицу возле гостевой. Парни чем-то ему не понравились, но по неписанному монастырскому уставу в обитель мог прийти каждый. Вспомнить хотя бы разбойника Опту, который заложил этот монастырь. Что был он разбойником и душегубом – знает каждый, но как он к Богу пришёл? Поэтому священники никогда не спрашивали прихожан: кто да откуда. Мало ли какими путями человек к Богу вернулся. Тем более, что назавтра Светлое Христово Воскресение. Народу всё прибывало и многие просились на постой в Козельске, городке за речкой. Ходьбы оттуда – полчаса, так что на праздничную службу в соборе, наверное, будет тесновато.
Слуги символа
Хор чернецов на клиросе старательно выводил: «Воскресенье Христово видевши, поклонимся Святому Господу Иисусу, единому, безгрешному…». Прихожане дружно подтягивали, и никто не обратил внимания на троих парней, тихохонько выскользнувших их храма.
- Костя, на колокольню. Туда звонарь пошёл. Серёга, стой здесь и чуть что ори «Христос Воскресе!» На вот, глотни для запаху, - Николенька протянул Сергею фляжку со спиртом.
- Между прочим, Герман меня старшим назначил, - икнул перегаром Костя.
- Ещё слово и я тебе, падло, устрою командирские похороны! – от обычного ленивого Николеньки не осталось и следа. Сейчас это была пружина, готовая мгновенно раскрутиться и ужалить всякого, вставшего на пути. Сказывалась боевая подготовка, полученная в Афганистане.