Костя стоял, открыв варежку, ожидая, что вот сию секунду тёлка позвонит в дверь и сама подставит под поцелуи пышное декольте. «Пуркуа бы и не па?», как говорят в Йоркшире? Но где это место, костя помнил туго, особенно после вчерашнего. И вот очередной опохмелочный синдром куда-то испарился, перестал наконец-то мучить нестерпимой жаждой. Ещё немного постояв, не дождавшись звонка в прихожей, Костя стянул прорвавшуюся в двух местах майку. Надо было идти чистить «пёрышки». Внимательно изучив постулат «Меня ждут великие дела», начертанный прямо на двери туалета, Костя вспомнил, что дел у него действительно много. А главное – собрание общества, в котором он мечтал заиметь статус одного из лидеров: иначе к чему было затевать всю эту политическую бодягу?
Размышления.
Название символического общества было не менее символичным – «Община».
- Под православных косят, - думал беззлобно Костя, - знают черти, что с одними партийными дермократами им ничего не светит. Россию спасать! Прав дядя Володя: от кого? Кому мы нафиг нужны с голыми задницами? Ясно, что лидерам организации нужно своё место под солнцем, чтоб в кармане ветер не свистел да жрать от пуза.
Они вон устроили двадцатого пленум в Колонном, где были Медведев, Кобзон, Аушев, Абдул-Вахед Ниязов и ещё куча знаменитых. Но что вопили-то? Сначала Абдул-Вахед, сбежавший от мусульман из движения «Рефах», где он мечтал занять султанскую табуретку, заявил во всеуслышанье, что все собравшиеся выдвигают себя знаменитой опозицией рас-путинской, два-путинской команды не говоря уже о думаках комуняках. Потом речь держал Володя Мендель-Медведев, который тут же залепил:
- Что себя выдвигать куда-то. Все собравшиеся здесь – уже третья партия. У всех этих партий денег нет, но вы держитесь!
Да, партий поразвелось в столице, но никто внимания не придавал «Общине», а зря. Потому как ребята из этой команды крепко знакомы были не только с рас-путинцами и кобзоновичами, но спокойно общались даже с Бенчиком, известным под фамилией Ладана. Беня одобрил Абдул-Вахеда, но словоблудие делу не поможет. А выползшие на свет «общинцы» могли снова стать противниками братанам-американам.
Беня Ладан с юности ненавидел всю штатовскую сволочь, потому как американские шакалы, то бишь койоты, сдали его за пьянку ещё в студенческие годы. А какой студент не пьёт, да ещё добрую кружку англиканского эля? Тогда всем одесским дебоширам, учащимся в Лондоне, пришлось отмотать срок, поскольку претенциозные англичане не любят русских пьяниц, хоть это настоящие одесситы. Ведь почти никто из американов не бывал в Одессе, не смотрел на Дюка с люка, по Молдаванке не ходил, даже не пробовал уговорить хотя бы одну тёлку с Лонжерона, а тем более с привоза. Они шарахаются от Одеесы, как от могильника чумовых, что на веки вечные закопан за московским вокзалом.
Ещё тогда в голову Бенчика пришла недремлющая мысль отомстить американским снобам за левый «базар» по поводу любимого города. А когда подвалили хорошие бабки, то проблемы сгинули в никуда.Купить можно было каждого, потому как в этом дермократическом мире продаются исключительно все, а братаны-американы должны по-жизни заплатить за гнилой «базар» или как?
Все одесские деловые переселились давно в столицу и жили «путём». Как же не воспользоваться ещё этим? Одна только «Община» сможет прижать не только коммуняк, но и братанов-американов, которые сейчас рвались завоёвывать Москву. Блудные политические мысли бродили в костиной пустой голове. Он с досадой сплюнул зубную пасту и посмотрел на себя в зеркало. Ну и рожа! Вроде и выпили вчера только по пузырю на рыло. С чего бы? Но сейчас первым делом надо зайти пивка попить. А дела подождут.
Губит людей не пиво.
Быстро облачившись в свой единственный добротный костюм, Костя покатил в ближайшую пивнуху, где его встретила знакомая компания завсегдатаев. Плохо выбритые лица в сочетании с модными галстуками явили прекрасную натюр-экспрессию российского быта.
Пивнуха была не шибко дорогой, отчего столики и полы протирались только утром, но это было всем до фонаря. Главное – взять после вчерашнего по хорошему пивному жбану. Весь европейский Фатерлянд хвалился отпиванием классного пива, а выпив всего по кружке, немчура била себя по вдавленным грудям, хвалясь, что накануне приняли, мол, да столько, что страшно сказать. Тоже мне, пропойцы! Не были они у нас ни в одной пивной альма-мамашке.