- Как это? – не понял Костя.
- Вот так, - саркастически улыбнулся его собеседник. – Во всяком случае, чтобы я тебя «под мухой» больше не видел. Хоть помнишь, что ты вчера чуть под нож не попал?
Костя не помнил. Только какие-то неясные образы мелькали на горизонте сознания, но это было настолько далёким и нереальным, что копаться и разбираться во всём не хотелось. Он принял стакан и муть в голове стала понемногу рассеиваться, но клочья тумана всё ещё плавали где-то в глубине души.
- А по поводу денег – не волнуйся. Когда будут - отдашь.
- Каких денег? – не понял Костя.
- Да, брат, тебе, вижу, действительно память отшибли. Клава!
В комнате, откуда выполз Костя, послышался надсадный скрип кровати и через минуту, на ходу запахиваясь в крикливый китайский халат, на кухню вошла самка.
- С добрым утром, мальчики, - она проплыла мимо Германа, по пути взъерошив ему волосы пухлой – в безвкусных массивных кольцах – рукой и стала гнездиться своим необъятным задом Косте на колени. Тот от неожиданности безропотно позволил себя оседлать.
- Клава, - продолжал Герман, сколько он отстегнул тебе за любовь?
- Ах, Герман, - делано скуксилась Клава. – Это просто не комильфо.
Клава снова попыталась изобразить что-то вроде девичьего смущения, но, видимо, это чувство было настолько ею забыто, что вместо смущения получилась уродливая гримаса подвыпившей торговки.
- Ладно, ладно, не кокетничай. Сколько?
- Ну, тридцать…
- Чего тридцать? – насторожился Костя.
- Милый, да ты что? – запыхтела Клава. – Вчера сам мне в любви до гроба клялся, золотом-бриллиантами осыпать грозился, говорил, что за одну только ночь со мной тебе никаких бабок не жалко, а как своё получил, так и хвост винтом?
- Так-таки ничего и не дал? – поддел Герман.
- Да нет… в общем-то…
- Не тяни.
- Ну, десять дал. А утром остальные обещал.
- Десять штук гринов за ночь? – хмыкнул Герман. – А у тебя губа не дура. Хватит и этого. Совсем парня ограбила.
Клавдия надулась, встала со своего насеста и взбрыкивая, как норовистая лошадь, вылетела из кухни.
- Видал? – весело подмигнул Герман.
Костя сидел, отупело глядя на пустой стакан, чувствуя, что по ногам у него забегали неприятные мурашки, видимо, информация начала доходить через ноги, или в этом был повинен клавин увесистый зад. Не стиснутые им сейчас вены на ногах рассыпали по телу деловито снующие зарядики энергии.
- Герман, а ведь это…
- Что?
- Деньги откуда?
- Так ты ж у меня вчера взаймы взял.
- Сколько?
Герман покачал головой, всем своим видом показывая, что вот, мол, до чего пьянка доводит, вышел на минуту из кухни и вернулся, держа в руках какую-то бумагу, протянул Косте. Тот впился в неё глазами, пробегая написанное, возвращаясь и вновь пробегая. Это была расписка. Его Константинова расписка на получение от Германа Агеева сумму в 100 000 (сто тысяч) рублей. И возле подписи красовался даже чернильный отпечаток большого пальца. Костя украдкой взглянул на большой палец. Так и есть, чернила ещё не смылись.
- Герман, а где же деньги? – голос у юноши внезапно охрип.
- Это, милый, не у меня надо спрашивать. Тебя из-за этих денег твои же дружки чуть на тот свет не отправили. Хорошо, я рядом был. Ну, и угощать всех ты хотел непременно по-царски. Получилось отменно, ничего не скажу. Да и Клавка тебе с пьяных глаз, видимо, настоящей королевой показалась. Что поделаешь, сейчас за всё надо платить.
Костя тоскливо посмотрел в окно.
- Ты что приуныл, парень, - похлопал его по плечу Герман. – Я же сказал, отдашь, когда будут. Не переживай. Вчера я тебя спас – завтра ты меня.
Первое знакомство
Подвальное помещение, куда Герман привёл Костю, оказалось на редкость сухим и уютным. Мягкие стулья, составленные рядами, образовывали нечто вроде партера, но сцены перед ним не было. Вместо сцены стоял длинный стол, покрытый вылинявшей потёртой красной скатертью, за которым уже сидело несколько человек. Увидев вошедших, они встали и заспешили навстречу.
- Герман, дорогой, ты куда пропал? Я целый день тебя вызваниваю, - устремился к пришедшим один из встречающих, поправляя на ходу ярко-красный галстук, который в сочетании с таким же пиджаком должен был, по мнению хозяина, производить на окружающих неотразимое впечатление.
- Дела, понимаешь, дела, - отмахнулся Герман.
- Нельзя же за делами друзей забывать, принялся кокетничать красный пиджак.
- Боренька, - чуть грассируя пропел Герман, - рекомендую моего друга. Он может оказаться очень полезным для нашего общего дела.
Красный молодцевато представился:
- Руцкой Борис Имранович.