— Да, мудр был бы Зигфрид, если бы он все понял и сделал так, как вы советуете, — сказала четвертая.
— Ах, что вы! Этот Зигфрид просто глуп! — возразила пятая. — Он убил одного брата и оставил в живых другого. Не понимаю, как он не может догадаться, что Регин все равно убьет его ради золота.
— Да, ты права: глупо щадить врага, который в мыслях уже трижды тебя предал, — согласилась с ней шестая.
— Ах, Зигфрид, Зигфрид! О чем ты только думаешь? — промолвила седьмая. — Отруби ему голову. Избавься навсегда от врага и распоряжайся один всем золотом Фафнира!
Зигфрид опустил голову. Он вспомнил коварный совет Регина подкарауливать Фафнира в яме, вспомнил злобные взгляды гнома, и лицо его вспыхнуло от гнева. Недолго думая, юноша вскочил на ноги и, выхватив меч, одним ударом отрубил Регину голову. Затем он снял с огня сердце дракона и съел его кусок за куском.
— Он нас послушался, он нас послушался! — радостно защебетали ласточки, — теперь он будет понимать язык всех зверей и птиц, так же хорошо, как в младенчестве.
А одна ласточка добавила:
— Следуй за нами, сын Зигмунда, мы покажем тебе, где спрятаны сокровища Андвари.
Зигфрид вспомнил недавний свой сон, перекрестился и пошел за ласточками. Рядом с широкой и глубокой норой, служившей жилищем дракону Фафниру, находился небольшой песчаный холм. Ласточки подлетели к нему и хором воскликнули:
— Копай здесь, Зигфрид, копай здесь!
Юноша послушно раскинул мечом песок и невольно замер на месте. Перед ним, ослепляя глаза своим блеском, возвышалась целая груда золотых слитков, среди которых лежало маленькое, но искусно сделанное кольцо. Оно-то и приковало к себе внимание Зигфрида. Юноше казалось, что он никогда и нигде не видел ничего более прекрасного.
— Не трогай кольцо! Бери золото, но не трогай кольцо! Это Андваранаут, на нем лежит проклятье! — перебивая друг друга, взволновано щебетали ласточки.
Но Зигфрид, не слушая их, уже надел кольцо на палец.
— Ах, он взял Андваранаут, он погибнет! — горестно воскликнули птицы.
— Все мы когда-нибудь погибнем, — улыбаясь ответил молодой богатырь, и оглядевшись вокруг, пронзительно свистнул.
Издали послышалось громкое ржание, и через минуту к юноше галопом подскакал Грани, все еще пугливо поводя ушами и раздувая ноздри: он чуял запах дракона.
Зигфрид отвязал от седла уже заранее приготовленные Регином большие кожаные мешки — гном вез эти мешки из самой Дании, наполнил их золотом и взвалил на спину своего жеребца. Они были намного тяжелее трех закованных в броню воинов, и юноша, боясь что Грани не выдержит такого груза, решил идти пешком. Он взял коня под уздцы, но тот не двинулся с места.
— Ну, пойдем же, Грани, пойдем, — уговаривал его Зигфрид, не понимая, в чем дело.
Умное животное резким движением вырвало из рук узду и повернулось к нему боком, словно приглашая сесть в седло. Удивленный юноша исполнил его желание, после чего могучий конь, радостно заржав, крутой рысью помчался вперед.
— Молодец, Грани, ты достоен своего хозяина! — ласково сказал Зигфрид, поглаживая шею скакуна.
В это время одна из ласточек опустилась на его правое плечо и шепнула ему в самое ухо:
— Брат мой, к югу отсюда, между страной Франков и страной Готов, на вершине горы Хиндарфьялль, стоит шатер, и в нем спит прекраснейшая девушка на свете. У нее темно-синие глаза и густые каштановые волосы. Она ждет тебя, о Зигфрид!
— Не слушай ее, брат мой, — прошептала другая ласточка, садясь на его левое плечо. — Ты слушай то, что скажу тебе я. Далеко к югу от Гнитахейде есть страна, которой правил король Гьюки. У него осталась дочь — прекрасная Кримхильда, а сам он умер. У нее белокурые волосы и глаза цвета северного неба. Ты будешь ее мужем, о Зигфрид!
— Хорошо, хорошо, ласточки. Я увижу и ту и другую, — смеясь, отвечал Зигфрид.
И он повернул Грани на юг.
БРУНХИЛЬД
Снова дремучими лесами, потом полями, долинами рек, и наконец, невысокими, каменистыми горами ехал Зигфрид, к горе Хиндарфьялль, держа путь между землей франков и землей готов. На восьмой день он заметил вдалеке гору выше и круче других, на самой вершине которой, как будто, горел большой костер и время от времени доносилось, казалось, из самого пламени гортанное гулкое эхо. Юноша погнал Грани вскачь и, подъехав ближе, увидел шатер, сложенный из больших блестящих щитов, ярко сверкавших в лучах солнца. «Уж не спит ли в нем та девушка, о которой мне говорили ласточки?» — подумал Зигфрид. Он спрыгнул с коня, и, оставив его внизу, стал быстро подниматься в гору. Ее склоны были обрывисты, а порою почти отвесны, но юноша, хватаясь руками за уступы скал, продолжал смело лезть вверх и вскоре добрался до самого шатра. Однако, к своему удивлению, он нашел в нем не девушку, а воина в высоком золоченом шлеме, броне и кольчуге. Тот лежал на простой деревянной скамье, и закинув руки за голову, крепко спал. «Видно, ласточки меня обманули, — сказал сам себе Зигфрид, — или обещанная ими девушка ждет меня где-нибудь в другом месте?»