Белая птица тонула в озерных далях, погружаясь в сон.
И еще раз сказал Бхуми: «Это ли еще счастье! Дети мои!..» И бездомный туман стал редеть.
В полночь все стало ясно и отчетливо. Они слышали — что-то совершилось в зарослях. Отводили глаза в сторону.
Блистали далекие глаза Золотой Змеи. Смотрели на небо. Ожидали новой звезды.
По отмели шел старичок в белой мантии и с ключом в руке. Луна озаряла его лысину. С ним был незнакомец.
Оба были в длинных ризах, мерцающих бледным блеском. Оживленно болтали. Кивали на восток.
Крикнула Бхуми им: «Лунная ночь!» А старичок захохотал, потрясая ключом своим…
«Это что, — кричал он в восторге, — а вот что будет утром!
Все ваши звезды не стоят одной Утренней Звезды…»
Так сказав, он оборвал свою ласковую речь и побежал вдаль, торопясь исполнить поручение.
С ними остался незнакомец. Он закричал, что близится время.
Что это — их последняя ночка; что на заре он разбудит их, чтобы указать на Явленного.
Что вот — будет, будет — и объявится, и все полетят…
Это был мощный старец с орлиным взглядом, а Бхуми шептала: «Слушайте его. Он первый в этих тайнах. Много диковинок он знает. Еще он удивит нас».
Глубоко потрясенные, они следили взглядом, как удалялся странный старец, мерцающий бледным блеском.
Утром все посерело. Тонул красный месяц. И осталась Бхуми одна на берегу.
Обернулась белой чайкой Бхуми, наставница, и, крича, унеслась в сапфировую синь.
Тонул красный месяц.
Они пришли в свое камышовое жилище. Замечтались в сонной сказке. Это была последняя ночь.
Они видели сон… Кто-то белый, в мантии из снежного тумана, гулял вдоль озерных пространств, роняя в озерную глубину тающие улыбки, чуть-чуть грустные.
Над его головой сверкал зеленоватый нимб. Они узнали в нем своего камышового отшельника.
И он говорил им проникновенным голосом: «Птицы! Мои милые Птицы!
Белые птицы! Вознесемся в свободной радости с утренним ветерком!..»
И сквозь сон слышали они птичий свист: то на отмелях пели лебеди.
Он им шептал: «Бедные птицы!..» И его голос грустно дрожал.
«Мы не умрем, но изменимся вскоре, в мгновение ока, лишь только взойдет солнце.
Уже заря…
Дети мои! Птицы мои!..»
И они очнулись… И увидели, что сон их не сон, потому что Он стоял, раздвигая стебли камышей, и шептал им все то, что они видели во сне…
А уж вдали слышался голос странного старца, призывающего всех к птичьей радости…
Ударил колокол. Зигфрид открыл глаза и проснулся.
С востока уже блеснула утренняя звезда.
На заре Гунтер, Зигфрид и Гутторн с дружиной двинулись в путь.
Владения короля Атли-Аттованда начинались тут же, за Рейном, гранича с королевством Гьюкингов, и Гунтер, Зигфрид и Гутторн в сопровождении небольшой конной дружины уже на пятый день добрались до его замка.
Грозный повелитель гуннов, известный повсюду своей суровостью, принял их необычно ласково. Когда же он посмотрел на Зигфрида, на его широком скуластом лице появилась довольная усмешка. Но Зигфрид не узнал того, кого когда-то давно освободил от проклятья, наложенного злым карликом, и спас от ужасного драконьего обличья.
— Мы приехали сватать твою сестру Брунхильд, — сказал молодой Вольсунг, — которая…
— Которая уже соскучилась, дожидаясь тебя, Зигфрид, — с недоумением перебил его Атли-Аттованд. — Ради нее тебе придется пройти сквозь огненную стену, но для такого богатыря, как ты, это, конечно, не страшно. Ну что ж, я буду рад породниться еще раз с обладателем сокровищ Фафнира и потомком самого бога Одина.
— Ты ошибаешься, Атли, — возразил Зигфрид. — Я уже больше года женат. Не я, а мой шурин, король Гунтер из рода Гьюкингов, сватается к Брунхильд и готов пройти ради нее сквозь пламя.
— Да, Атли, это я, Гунтер, сын Гьюки, сватаюсь к твоей сестре, — сказал молодой король, выступая вперед.
Улыбка сбежала с лица Атли-Аттованда, а его и без того узкие глаза превратились в щелки.
— Итак, Зигфрид уже женат, — промолвил он тихо, как бы говоря сам с собой, а потом уже громко добавил: — Моя сестра, Гунтер, по ее собственному желанию достанется тому, кто пройдет к ней сквозь пламя. Если это тебе удастся, она будет твоей женой.
— Это мне удастся, Атли, — гордо ответил Гунтер. — Скажи, где мне найти замок Брунхильд.
Атли снова усмехнулся, но на этот раз хмуро и злобно.
— Поезжайте на юго-восток отсюда, и часа через два вы будете на горе Хиндарфьяль, — ответил он. — Там стоит замок моей сестры, и там ты сможешь доказать свою храбрость, Гунтер.
Друзья попрощались с гунном и уже хотели уйти, но в это время Атли вдруг обратился к Зигфриду: