— Здесь всё будет в порядке, уверяю вас. Мадам, ваша дочь нуждается в вас.
Он решительно развернул её в сторону своей комнаты, где была приготовлена постель. Шарлотта побрела в указанную сторону, даже не заметив, что девочка осталась стоять на месте. Повинуясь едва заметному жесту, Дариус последовал за ней, подхватив сонную девочку на руки. Возвратился он через минуту.
— Помнишь Арно? — Спокойно спросил Самир. — Приведи его.
Степенно поклонившись, Дариус моментально исчез. Ни шума, ни резких движений, ни восклицаний. Перс был собран и сосредоточен — это была привычка, которая заставляла мысли двигаться стройно, и она же не допускала влияния эмоций.
— Кто такой этот Арно? — Тихо поинтересовался Эрик.
— Старый знакомый, — неопределённо обронил Самир.
Не прикасаясь к ребёнку, он внимательно осмотрел его. Осторожно взялся за маленький пальчик, пытаясь пошевелить им. Это вызвало мгновенную реакцию — глаза ребёнка широко распахнулись и он заплакал. Обессилевший, он не мог кричать так, как, возможно, заплакал бы сильный и здоровый ребёнок в таком положении, — он действительно скулил и подвывал. Высокий смуглый лоб перса прорезали глубокие морщины, губы превратились в тонкую ниточку, его огненный взгляд обратился в сторону Эрика:
— Ты знал?
—Всё, что знал, я тебе рассказал. Ребёнок был завёрнут. Как и что я мог узнать? Или тебе интересно — не сотворил ли я этого? — Возмутился Эрик, сердито воззрившись в ответ. — Я душегуб, но не настолько. Неужели ты так ничего и не понял? Есть пределы даже для моей ненависти — на маленьких нищих детей она не распространяется.
— Не знаю, что там, но выглядит препакостно, — пропустив гневную отповедь мимо ушей, перс выпрямился и сцепил пальцы за спиной. — Не сердись, — примирительно заметил он, — старые привычки, знаешь ли. Подозревать всех — это у меня в крови, — он прошёлся по комнате, постоял, пару раз перекатившись с носка на пятку и обратно, о чём-то раздумывая. — Дело осложняется, — непонятно пробормотал он, возвышаясь над диваном, как монумент.
— Одно в тебе никогда не изменится, — недовольно проворчал Эрик, — любишь говорить загадками.
— Да? — оглянувшись, Самир неожиданно улыбнулся тепло и ласково. — Загадочная речь нужна, чтобы скрыть замешательство.
— Буду знать, — хмыкнул его собеседник. — Так кто же всё-таки этот Арно?.. Ты ведь знаешь мою маленькую проблему.
— Не бойся, — окинув его взглядом, ответил Самир, — ты выглядишь, как экстравагантный аристократ, и отношение к тебе будет таким же. Заметят тебя лишь тогда, когда в тебе будет нужда, и только тогда, когда ты сам этого захочешь. Мои гости, обычно, не любопытны.
***
Арно оказался невысоким сморщенным человечком с большой головой, покрытой каштановыми непокорными кудрями. Одет он был в темно-зелёный сюртук и такого же цвета панталоны. Одежда сидела на нём как-то неуклюже и мешковато, словно была на размер больше, но в следующую же минуту, едва сморгнув, смотрящему казалось, что она была ему невероятно узка и коротка. Он походил на сгусток какой-то вязкой жидкости, которую всё время переливают из сосуда в сосуд. И она, не успев принять форму новой колбы, в следующую секунду вынуждена приспосабливаться уже к другим условиям. Руки и ноги его шевелились так быстро и изворачивались так немыслимо, что, казалось, будто они прикручены к туловищу шарнирами. Пока он шёл к дивану, на котором лежал мальчик, он умудрился запнуться почти за всю мебель, которая стояла в комнате, хотя никто из присутствующих не мог понять каким образом всё, обо что он споткнулся, оказалось на его пути.
— Это — врач? — тихо и удивлённо спросил Эрик, наблюдая за удивительными кульбитами, совершаемыми вошедшим человеком.
— Можно и так сказать, — туманно обронил перс.
Казалось, Арно твёрдо решил добраться до дивана, чего бы ему это ни стоило. На маленьком лице упрямо сверкали тёмные глаза, сурово насупленные кустистые брови, как шторки нависали над ними. Большой нос с горбинкой, придававший его профилю горделивое поистине королевское величие, морщился, то ли испытывая неприятные запахи, то ли от чего-то другого. А имеющиеся под носом полные красиво очерченные губы непонятно чему улыбались. Казалось, все части его тела жили, словно сами по себе, но всё же подчинялись какому-то неведомому порядку.
— В чём дело? — спросил он неожиданно густым басом, обернувшись в сторону перса и кивая ему и всем остальным, находящимся в комнате одновременно.
Он как-будто видел сразу всех. Шарлотта, к тому времени уже уложившая спать девочку и сумевшая кое-как взять себя в руки, спряталась за Эрика, вцепившись в его руку, и испуганно дивилась новому человеку.
— Для тебя есть работа, — кивнув в сторону дивана, ответил Самир.
— Это я уже понял, — кивнул Арно. — Я спрашиваю о другом.
Острым оценивающим взглядом он зыркнул в сторону Шарлотты и принялся разматывать повязку. Движения его были очень осторожны и бережны, но ребёнок дёрнулся и визгливо закричал, когда приподняли его руку. Арно мигом приложил к его лицу пропитанную чем-то тряпочку, неведомо как и когда оказавшуюся в его руках. Тельце обмякло, и дальше действия врача уже не сопровождались криками. Шарлотта всхлипнула и судорожно затеребила рукав Эрика, в который вцепилась.
— Я слушаю вас, мадам.
Шарлотта едва не подпрыгнула от неожиданности, услышав обращённые к ней слова. Заикаясь, она попыталась что-то сказать, захрипела и едва не упала в обморок, слабо опираясь на руку подхватившего её Эрика.
— Не стоит пугать моих гостей, Арно, — заметил перс, — они тебя не знают и твои манеры им непривычны.
Гуттаперчивый посетитель едва заметно усмехнулся.
Самир поставил стул рядом с диваном. С немалым трудом отцепив пальцы молодой женщины от руки Эрика, усадил её.
— Мадам, — вежливо склонился перс, — расскажите, что случилось с вашим ребёнком. — И отошёл в сторону, оставив Шарлотту один на один с пугающим незнакомцем.
Вокруг неё так много было незнакомцев сегодня! Она пыталась осознать всё и привыкнуть ко всему, но была слишком истощена и напугана, чтобы здраво мыслить или хотя бы связно описать свои злоключения. Некоторое время она просто открывала и закрывала рот, словно рыба на берегу. Тёмные глаза человека, сидевшего напротив, сверлили её, и во взгляде его светился интерес патологоанатома.
Шарлотта замялась, не имея сил даже просто разлепить губы не то, что что-либо произнести, и тогда её плечи сжали крепкие сильные пальцы. Это пожатие в первую минуту показалось ледяным, и поселило вьюгу в её сердце. Она подняла голову и голубые почти прозрачные глаза встретились с бесстрастным взглядом уличного незнакомца (Шарлотта вспомнила, что хозяин этой квартиры называл его Эриком). Пальцы Эрика осторожно погладили её плечи у основания шеи, и напряжение как-то само стало рассеваться. Страх не ушёл, он, словно отступил. Руки-спасительницы, соскользнув, застыли на спинке стула. Шарлотта чувствовала силу, исходящую от них, укрытых ласковыми объятиями превосходных кожаных перчаток. Тонкие пальцы теперь даже не касались её, но были в такой близости, что касание было легко вообразимо. Придумать и ощутить — это то, что ей всегда удавалось. Она вздохнула и стала рассказывать о том, что произошло, почти не всхлипывая и не сбиваясь, точно и обстоятельно, под аккомпанемент тихого посапывания ребёнка. Арно сидел на полу, обхватив коротенькими руками свои колени, и кивал в такт её рассказу. Взгляд его скользил, одновременно осматривая мальчика.
— Собака не просто прокусила руку, она прокусила кость. Вам повезло — перелом только в одном месте, — качнув головой в ответ на её вопросительный взгляд, сказал Арно. — У меня нет с собой приспособлений, чтобы сделать твёрдую повязку, но завтра я вернусь и закончу работу. На первый взгляд всё не так страшно. Поглядим, что будет дальше.
— Он так невыносимо плачет, — прижав руки к груди, всхлипнула женщина, — не может быть, чтобы всё было так просто…
— Давайте я сломаю вам руку, а потом потаскаю прямо так часа два или три или, может быть, больше, — едко заметил Арно. — Сколько времени прошло с тех пор, когда он кушал? Я спрашиваю не про крошки, которые попадали в его рот, а о настоящей еде: каша, мясо или что там ещё? Он истощён до крайности. Как он вообще ещё жив.