Желая выглядеть особенно хорошо, она накрасила губы и подвела глаза. Ее темные волосы блестели на солнце, а кожа светилась ровным загаром.
Они с Джонни вместе вышли на террасу. Спустя пару минут к ним подъехал Сезар. Сара затаила дыхание.
Темные волосы мужа были слегка влажными, он был чисто выбрит и выглядел потрясающе в новых бежевых брюках и спортивной рубашке с короткими рукавами. Одежда сидела на нем превосходно, выгодно подчеркивая широкие плечи и мускулистые ноги.
Он представлял собой образец мужественности, о котором мечтает каждая женщина. Сезару не хватало лишь обручального кольца, которое она купила ему. Он ни разу не надел его, а возможно, не наденет вообще никогда.
Его темные глаза мерцали серебряным блеском при свете послеполуденного солнца. Он мельком взглянул на Сару, заставив ее почувствовать себя незаметной серенькой мышкой.
— Мне только что звонил Массимо. В любую минуту они будут здесь. Идем со мной, дружище, мы встретим их, — обратился он к сыну.
— Ура-а!!! — радостно завопил Джонни.
Сара последовала за ними. Ее душа болела за мужа. Она бы с удовольствием приняла на себя его страдания, если бы могла.
Черный автомобиль въехал на парковку и остановился. Высокий темноволосый мужчина, которого Сара столько раз видела на фотографиях, первым вышел из машины.
— Привет, Сезарио!
Он поспешил навстречу ее мужу.
Взгляд Сары устремился на Джонни, который соскочил с колен Сезара, чтобы получше разглядеть великолепного археолога, о котором столько рассказывал отец.
А потом произошло чудо.
Словно это было самое естественное в мире, Сезар поднялся с инвалидной коляски, сделал несколько осторожных шагов к своему двоюродному брату и заключил его в крепкие объятия.
Определенно, ей все померещилось. Должно быть, напряжение прошлых дней начало сказываться на ее рассудке.
— Пап... ты можешь ходить!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Джонни произнес слова, которые не могла произнести Сара. Молодая женщина чувствовала, что во рту у нее пересохло, а сама она не может пошевелиться.
Джулия тоже в шоке уставилась на мужчин, которые обнимали друг друга. Слезы потоком хлынули у нее из глаз.
Джонни подпрыгивал, хватаясь за ноги отца. Его радостные выкрики заставили Бьянку выбежать во двор.
Увидев Сезара на ногах, экономка вскрикнула от радости. Анжело положил руку на плечо жены и принялся вытирать ее слезы.
Неужели Бог услышал ее молитвы? Сара боялась поверить в это.
Краем глаза она увидела Биби, которая почему-то угрюмо смотрела на нее, а не на своего пациента. Было очевидно, что она помогла Сезару скрыть правду от жены.
Интересно, как долго он собирался обманывать ее?
У нее в ушах до сих пор стояли его слова о том, что надежды на выздоровление нет.
Боюсь, что, если ты и дальше будешь жить в мире волшебных сказок, они окончательно испортят тебе жизнь, Сара.
Эти слова были предупреждением. Очевидно, Сезар давным-давно спланировал этот момент. Он хотел, чтобы эта новость явилась приятным сюрпризом для всех, кроме его жены. Если бы это зависело от него, она и дальше пребывала бы в неведении.
Сейчас Сара понимала, что это была его месть за ту боль, которую она когда-то причинила ему.
Ну что ж, она заслужила это. Ей придется пронести свою боль через всю оставшуюся жизнь. Но сейчас она не могла скрыть радости по поводу его чудесного исцеления. Именно об этом она молила Бога с того самого дня, когда узнала об аварии.
Сара бросилась к мужу вся в слезах и крепко прижала его к себе, словно боялась потерять.
— Слава богу, Сезар. Слава богу, — прошептала она, уткнувшись в широкую грудь.
Его тело содрогнулось от ее прикосновения. Возможно, он еще не настолько окреп, чтобы выдержать такой натиск.
Тем временем Биби подкатила к нему инвалидную коляску.
— Смотри, мам, папа может прокатить меня! — К всеобщему удивлению, Джонни забрался в кресло, к которому до недавнего времени был прикован Сезар.
Она отпустила мужа и наклонилась к сыну, чтобы обнять его.
— Как здорово, сынок! Твой папа снова может ходить! Совсем скоро вы будете вместе плавать в море.
Джонни поднял взгляд на отца.
— Я знал, что ты поправишься, на тебе ведь был костюм астронавта.
Детский комментарий заставил всех рассмеяться.