Особенно это было в её компаниях. Мы зависали по целым ночам в покере. И хотя делалось это не часто, старались играть либо в субботу, либо в пятницу, в выходной, чтобы потом выспаться. И еще это зависело от партнеров. Сложилась определенная компания игроков, и собраться вместе было проблематично, но все же к этому стремились, уж больно азартными были все играющие. Часы летели незаметно. А сколько выпито кофе! Тем более что играли мы в доме одной из игроков Софьи Михалны, дамы лет под сорок, в её огромной квартире со старинной мебелью и картинами. За круглым столом, покрытым зеленым сукном, сидели кружком обычно шесть человек самых приближенных, пили кофе с коньяком и играли. Я никогда не думала, что могу так увлечься картами. Вероятно, азарт был в крови этой Жанны.
Софья Михална была удивительной женщиной – кандидат наук, она преподавала лингвистику в педвузе и жила одна в доме профессора того же института, своего отца. Замужем не была и детей не имела. Родных похоронила и была зациклена, кроме своей работы, игрой в покер и варке кофе. Научила и меня.
О! Это был целый процесс!
Вначале она искала речной мелкий песок, промывала его очень тщательно и по нескольку раз. Затем сушила и вновь промывала, пока он не превращался из грязного в чистейший белый. Ссыпав в специальный холщовый мешочек, хранила его для своего зельеварения, как называла готовку кофе. Кофейные зерна покупала только настоящие, зеленые, арабика. Сушила их, складывала часть на специальную сковородку для этих целей, небольшую, чугунную, засыпав их тем самым песком. Ставила на огонь и внимательно смотрела за появлением на поверхности уже готовых поджаренных зерен в горячем песке. Аккуратно выкладывала их на подготовленное полотенце, слегка перетирала и складывала в кофемолку. Ручную! Не электрическую!
- Кофе терпит только механику. Его надо не автоматически молоть, а перетирать. Тогда будет и запах, и вкус, - говорила она, показывая мне порядок готовки. – Сиди и крути. Войди в это состояние. Напиток требует отрешенности, спокойствия. Тогда он станет божественным.
Потом она варила его в большой джезве на шесть чашек, точно зная, сколько надо засыпать кофе, сколько налить горячей воды. А уж её трижды снимающей посуду и трижды его ставящей обратно, так я даже не сразу ухватила.
- Пена должна быть шапкой, тогда снимай, - усмехалась она на мое - ух, ты!
Не остужая, тут же разливала по чашкам.
- Сахар, коньяк и всё остальное не клади. Пусть каждый делает сам себе по вкусу, - заключала она свое колдовство.
Так и случалось. Она приглашала всех к столу в кухне и каждый сотворял себе кофе: сладкий или с коньяком, с лимоном или горький.
- А если с молоком или сливками? – задавала я ей вопросы по ходу готовки.
- Тогда это будет уже не кофе, а кофейный напиток. Для бутербродов, - усмехалась она. – Для себя можно готовить с чем угодно. Даже угощать другого, если нравится кому твой рецепт. С солью, сахаром, ликером. Сама себе выбирай вкус. Но соблюдай правила основного приготовления. Тогда ты будешь настоящим баристой, человеком готовящим кофе. И хотя с итальянского это слово переводится, как «человек за барной стойкой», всё же его воспринимают кофеваром.
Так я стала баристой для себя, своих друзей и родных. Особенно любил этот напиток мой двоюродный братец Леонид, сын мамы Оли и в прошлом родной брат. Он и привозил мне из своих поездок настоящую арабику. Зеленую, по моей просьбе. В городе было много кафетериев, где варили кофе, но я уже не пила там, готовила себе сама и таскала с собой термос с пол литром напитка. Особенно к моим выходам в эфир, чтобы взбодриться. Угощала своего будущего партнера Володю, диктора, и он хвалил.
Вообще с ним у нас сложились нормальные отношения. Мы симпатизировали друг другу. Он работал здесь уже пять лет и знал всю подноготную студийного клана. Оказывается, мужчины более болтливы, нежели женщины. Особенно, когда выпьют. А выпивали частенько. Мужчины в основном были в технике: операторы, осветители, монтажеры, выпускающие режиссеры и на ПТС (передвижной телестанции), где требовались скорее технические знания, нежели творческие. Но были и редакторы и журналисты. Кроме всего имелись еще инженеры передающего центра, самОй вышки, но это была вотчина уже другой структуры, не подчиняющаяся нам. Скорее начальнику связи, то есть не Комитету по телевидению и радиовещанию, а Министерству связи и коммуникациям. Так что мужчин более чем достаточно. И все работали на одно – выпуск программы областного телевидения и радио. Здесь в этом здании радио не было, они сидели в здании облисполкома и оттуда же велись и передачи, ведь нынешняя студия начала свою работу лишь в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году. До этого работало радио, и поэтому идеологическая точка передач находилась в одном из самых охраняемых зданий города. Телестудию построили в середине пятидесятых и на самой высокой точке – Мамаевом кургане. Так начиналась деятельность телевидения в городе и области.