– Как же я без тебя теперь, Ванюша?
––
– Ой! – испуганно вздрогнула Тоня. —Кажется, начинается! —она, сидя на диване перед телевизором, дотянулась до телефона, вызвала «скорую».
––
– Имя-то мальчику придумала? —спросила Тоню подруга.
Та кивнула:
– Иваном назову.
Подруга снисходительно улыбнулась.
«Щас модно колхозные имена давать»,– подумала она, напрочь забыв, что её детство прошло в совхозе, на молочной ферме.
– Отец-то кто?
– Не знаю…
– То есть как?
– Нет, я его знала, да только один день… Не представляешь, какой это мужик, во всех отношениях мужик. Только вот…
– Что?
– Только вот в кои то веки подвернулся человек хороший… не видела я его больше, а почему – не знаю… Отпугнула я его, наверное, первая накинулась, ещё в прихожей… Идиотка безмозглая… Эдуардом его зовут. Хотя знаешь, не подходит ему имя это. Не его оно.
Подруга, продолжая снисходительно улыбаться, мысленно ставила в пример себя, замужнюю женщину с двумя детьми, сумевшую в своё время захомутать красавца с квартирой, дачей, машиной и состоятельными родителями.
– Чего нового у нас во дворе? – спросила Тоня, уходя от больной темы.
– Ничего особенного. Сосед твой, старичок, Порфирьевич, умер недавно. Похоронили.
– Жалко, хороший дедок был, добрый…
– Да. Ну ладно, пойду я.
– Ты заходи. За подарки спасибо.
– На здоровье. Будь.
– Ага.
«Дура. Как она одна дитё поднимет, без мужика-то?– думала подруга, неторопливо спускаясь по лестнице.– А вдруг любовь?» И тихо засмеялась.
Юлия Харлампиевна, справив поминки, сидела дома одна. Родня разъехалась, соседи разошлись по домам.
Слёз не было, мучила только одна мысль, назойливая, словно осенняя муха: что дальше, как жить?
– Видно и мне пора…– сказала она вслух.
Ночью ей снился какой-то странный, если не сказать, дурацкий сон про Золотую Рыбку…
Бонус
– Спасибо за покупку, – сказали мне в супермаркете. – Поскольку вы купили товара на приличную сумму, вам полагается бонус. Вот!
Девушка-кассир по имени Снежана – по крайней мере, так было написано на бедже, украшающем её скудную девичью грудь – торжественно вручила мне какой-то здоровенный пакет.
Я буркнул что-то типа:
– Спасибо.
Кинул пакет в тележку и покатил её на выход, к своей машине.
– Это корм для животных, – крикнула Снежана вдогонку. – Универсальный… Для всех видов!
Корм, так корм. Дарёному коню в зубы не смотрят. Сейчас кризис (тьфу ты, тошнит уже от этого слова), мои домашние животные так же есть хотят, как и до упомянутого мирового катаклизма. Правда, мой кот – отдельный разговор…
Притащил я свои покупки домой. Решил изучить инструкцию по применению данного корма. Тщетно! И всего текста-то на всём огромном пакетище полустёртое:
… in China
И всё…
Я вскрыл пакет. Запах непонятный какой-то. Не сказать, что приятный, но и противным тоже не назовёшь.
Набрал щепотку светло-серых гранул, позвал Пафнутия – моего кота-привереду. Говяжью вырезку он не всегда ест, рыбу жаренную – исключительно под хорошее настроение. Сыр – если сильно попросишь, чтобы съел.
Всегда флегматичный, если не сказать меланхолик, котяра побежал, сотрясая полы восьмикилограммовым телом профессионального бездельника (по натуре своей и происхождению). Подбежав ко мне и, утробно урча, он мгновенно сожрал корм, облизав мои пальцы – даром, что не съел. Меня несколько удивило это обстоятельство… Моему Пафнутию угодить трудно…
Тогда я насыпал я ему в миску этих серых гранул с непонятным запахом. Кот, как мне показалось, просто застонал, и не по-кошачьи как-то и набросился на это странное угощение.
То, как Пафнутий пожирал мой бонус, и насторожило, и обрадовало. Говорят, что кошки, что попало есть не станут. Значит… А что это значит? Ведь случается, что бедных животных травят, а они не сном, ни духом…
Кот, уничтожив корм, начал так орать, словно из-под его похотливого тела буквально выдернули горячо любимую кошку. Или из-под носа убрали вожделенную валериану. Я так понял, что кот не наелся. Насыпал ему ещё немного.
Позвал собаку. Мой пёс по кличке Трый, бодренько затрусил на зов. Сосредоточенное чавканье сменилось угрожающим рычанием – Пафнутий попытался засунуть свой фейс в тарелку пса. Странно, ведь Трый всегда был псом дружелюбным… Опять же, детство кота и пса было, можно сказать, «совместным». Выросли вместе.
Потом, немного насыпал рыбкам. Рыбки, словно жадные пираньи, набросились на корм. И здесь конфликт! Те, что покрупнее, посильнее и понаглее, радостно пожирали корм, за обе рыбьи щеки, радостно пуская пузыри при этом, причём, как мне показалось, не только изо рта…