— Хорошо, барин! — теребя в руках снятый с головы колпак, промолвил Ермолай.
— Ладно, иди, Ермолай, бери сына и на рынок.
Часа через два подъехала телега с мужиками, которые осмотрели место под кузню.
— Завтра, барин, установим, не волнуйся! — поклонились они и уехали подготавливать сруб.
Утром, на следующий день, я проснулся от стука топоров. Выглянул в окно — плотники работали вовсю. Кузьма, предупрежденный с вечера о том, что приедут плотники, запустил их ни свет, ни заря, и они уже срубили три ряда, ложа сразу на мох. Вместо фундамента были вкопаны по углам огромные чурки. Большая часть сруба была отведена под кузницу, а небольшая, квадратов двадцать, под жилое.
Я спустился на кухню. Пелагея с Ладой что-то уже готовили, во всю на печи кипело, фыркало. Ароматы стояли обалденные. Увидев меня, склонились в поклоне: «Доброе утро, Андрей Иванович!». Я умылся и пошел поздороваться с плотниками. Сзади неслышно меня сопровождали Ермолай с сыном. Оба в новых одеждах, подпоясанные ремешками, на боку ножи, в новых сапогах. У Ермолая увидел и засапожный нож. Одним словом, почувствовали, что теперь они хозяйские люди.
От плотников ко мне подошел с поклоном их старшой, остальная бригада не прекращала работу, сруб рос на глазах. Молодые парни тут же конопатили швы, убеленные сединой их отцы степенно работали топорами, выбирая пазы.
— Здравствуй, барин! Какие будут еще указания? — обратился ко мне старшой.
_ Как мне тебя звать, мастер? — спросил я его.
— Дак, Алексеем, Бюриковы мы все. Вот и работаем всей родней. Бабы в поле, на сенокосе, а у нас, пока время, тоже работа.
— Кстати, Алексей, сколько я должен за сруб под крышей буду? — спросил я старшого.
— Дак, барин, смотря какая крыша! Если тесовая, то все пять гривен, ну а если крыть соломой, то и за три сторгуемся.
— Конечно, тесовая!
— Дак, барин, задаток надо, чтобы купить тес!
— Сколько? — спросил я.
— Дак, две гривны, барин, сейчас я и отправлю ребят.
Я достал из кошеля две гривны и протянул Алексею:
— Слушай, Алексей, ты кстати сделай в маленькой половине тесовый пол и окно. Да поищи, где можно купить кирпич, чтобы сложить печи. Соответственно, расходы я оплачу.
— Сколько надо кирпича, барин? — заинтересованно спросил Алексей.
— Ну, на первое время тысячу штук.
— Дороговато тебе выйдет, барин, почти как за сруб заплатишь, вместе с доставкой. Али сам будешь вывозить?
— А откуда вывозить его, Алексей?
— Дак, от нас и надо, из деревни. Мы ж потихоньку лепим его летом, а как просохнет, обжигаем. Спросу мало, вот и скопился он, где-то возов пять будет.
— А печники или каменщики есть у вас в роду, али знакомцы какие-либо? — спросил я.
— Я могу печи сложить, Андрей Владимирович! — влез в разговор Ермолай. — Да и сын сколько раз помогал мне. Нам ведь горн надо было сложить, поэтому и пришлось учиться у людей, как это делать!
— Ну вот, Ермолай, и займись. С Алексеем познакомься, привезете с ним кирпич, выкладывайте горн в кузнице с вытяжкой, и у себя печь с трубой. Да покажи кладку Алексею, думаю, мы с ним долго работать будем. Кстати, Алексей, ты вольный, али чей-то холоп? — спросил я у старшого.
— Дак мы всей деревней относимся к помещице Киселевой. Платим ей оброк натурой и полтину с каждого двора.
— А деревня большая?
— Ну, дворов полста, могет поболе, как-то я и не считал, — поскреб затылок Алексей.
— А как бы мне увидеться с твоей помещицей? Она случайно не в городе живет? — заинтересовался я.
— Ну дом-то у нее приметный, на южной окраине. А, впрочем, могу и проводить. — уверил меня Алексей.
— Далеко отсюда? — спросил я.
— Да нет, если напрямки, то около версты и будет!
— Ермолай, седло на вторую лошадь есть?
— Да как не быть, Андрей Иванович, конечно!
— Седлай обе лошади, едем к помещице Киселевой.
— А я как же, Андрей Иванович? — спросил Ермолай
— А ты можешь на нашей телеге за нами ехать — откомментировал старшой.
— Давай, Ермолай, не задерживай!
— Андрей Иванович, сын мой Степка, уже седлает коней! — ответил он
Минут через тридцать мы были у ворот помещицы Киселевой. Дом был старый, запущенный, хотя раньше претендовал на красоту и изящество, но в споре со временем он проигрывал, и теперь перед нами предстало запущенное здание, где много лет не было ремонта.
На стук в ворота вышел замшелый старикан и спросил, что надо барину. Барину надо было хозяйку. Хозяйка изволит еще почивать. Но когда в руку ему скользнула монетка, он соизволил открыть ворота и сказал, что госпожа Наталья Петровна сейчас выйдет. Минут через двадцать на крыльцо вышла дородная дама, этак пятидесяти лет, и поприветствовав меня, спросила о причинах моего приезда.