Ермолай все вертел понравившийся ему топор. — Забирай инструменты, печные прибамбасы, и вали давай, а то мне надо здесь прибраться! — отправил его я. За два захода, он унес все железо, оставив бензопилы, канистры и прочее имущество.
— Да, пожалуй, я лопухнулся, бензопилы взял, а бензин и масло к ним не захватил. Придется видно, если хочу ускорить процесс стройки, перемещаться вновь. Что и сделал, захватив ранец с одеждой ХХ века. И снова я в Путилово, ближайшая заправка в Алапаевске, есть правда еще и на территории колхоза, но продадут ли? Тем более мне надо в бочках, решил зайти к соседу деда, Дружинину, он работает в колхозе бригадиром, может по способствует приобрести бензину? Оказалось даже лучше, чем я ожидал. У него в гараже, рядом с «Москвичом» стояли две полные бочки 76 бензина и десятилитровая канистра с машинным маслом, которые он согласился мне продать за полцены, с условием, что пустые бочки и канистру, я потом ему верну. Подогнав «Запорожец», я с помощью соседа закатил бочку в багажник, затем приехал за второй. Отдал ему последние 50 рублей, ну не рассчитываться же с ним золотом и валютой, не поймет, да зачем ему в деревне доллары? А так ему не плохой приработок, даю сто процентов, что он колхозный бензин тырит. Подготовив бочки и канистру, я перенес их в конюшню. Выглянув и не увидев во дворе ни кого, громко позвал Ермолая, делая вид, что давно обхожу территорию. Подошел Ермолай и Степан, его сын, которые оба были в кузнице.
— Послушай Ермолай, в конюшне стоят две бочки с горючей жидкостью, с огнем даже не подходите к ним, могут взорваться, а так они безопасные. Завтра грузишь одну из них на телегу, положишь туда же канистру и лопаты, с пилами и топорами, что я тебе дал. Опосля подымишься ко мне, я тебе дам еще груз. Да оседлай мне коня, еду с тобой.
Оставшееся время посвятил, обучению Лады и Степана азбуке. Учились они с охотой, понимая, что грамотные люди очень ценились. Да и очень хотелось им самим прочитать книжку с картинками, что я дал Ладе. Она уже могла читать медленно, по слогам, все ж бабка чему— то ее учила и в памяти осталось, а вот Степану доставалось труднее, но у него было упрямство и он снова, и снова повторял, заучивая буквы. После того, как прошли устно буквы, и я увидел, что они запомнили их, дал им карандаши и тетради, написав им в них образцы заглавных и простых букв. Степан от усердия даже, чуть высунул язык, выводя старательно буквы, пытаясь чтобы они походили на мои. Я пожалел, что не купил пропись для первого класса, все ж было бы им по легче. Кстати надо делать классную доску, впереди у нас арифметика.
Утром меня разбудил Ермолай: — Барин, какой груз забирать в деревню? Открыв глаза и указав ему на две коробки с бензопилами, стоящие в углу, я тоже поднялся и умывшись спустился на кухню, где Пелагея «колдовала» у печи. Запахи стояли обалденные. На столе стояли горячие караси в сметане, гусь тушеный в капусте и другие блюда. Все попробовать не удалось, просто бы не влезло. Съел карася, откушал капусточки с гусятиной и закончил это обжорство парным молоком с пирожками. — Спасибо Пелагея! Где же ты парного молока достала? — поинтересовался я. — Так молочник привозит с первыми петухами барин. С вечера заказываем и он доставляет. — вытирая руки передником ответила довольная кухарка, видя что угодила барину. Выйдя на крыльцо, увидел, что Ермолай уже сидит и ждет на телеге, загруженной инструментом и горючим, а Степка держит оседланного жеребца.
— Буду ждать тебя у старосты! — Вскакивая на коня, сообщил я Ермолаю, так как плестись за телегой не пристало мне по статусу, да и времени потерянного при этом было жалко, а так минут через сорок я подъезжал к своей деревне. Жизнь в ней уже кипела, где — то мычали коровы, слышалось кудахтанье кур, вился легкий дымок над очагами сложенными во дворах, где летом готовили пищу. Бабы мелькали платками в огородах, пропалывая посадки с овощами. Все это промелькнуло, пока я несся по улице, распугивая копошащихся в пыли кур. Подъезжая к дому старосты, попридержал коня. Услышав стук копыт, тот сам вышел на крыльцо, вытирая рукавом губы. Увидев меня сдернул колпак с головы и склонился в поклоне, — Здравствуй Андрей Иванович! Какими судьбами в наш край? — принимая поводья и придерживая коня, говорил он — Здравствуй Алексей! Везу тебе инструменты англицкие, лопаты, топоры, пилы да две мотопилы, которые сами пилят. Ты за все распишешься, так как отвечаешь за хозяйское имущество. Поработали, сдали все на склад. Потеряется, взыщу с тебя, а ты уж там сам ищи, кто потерял у тебя, как потерял. Как хоть работа идет, докладывай! — Дак, Андрей Иванович, работников то я нашел, лошадей не хватает лес возить да глину из подвала до стены. Вы бы помогли с лошадками, а мы бы и управились до осени! — Сколько тебе надо лошадей еще? — спросил я старосту и тот сосредоточенно загибая пальцы и что-то шепча про себя стал считать. — Ну, сколько? — Поторопил его я. — Десяток, не меньше! Но с телегами! Телеги все что были, в деревнях, собрали, так они ломаются, старые уже все. — Вот тебе двадцать рублей, купи все что надо, а пока дождемся инструмента и подбери хороших работников для работы с ним. Сколько, кстати, у тебя людей на заготовке леса? — Два десятка, мужиков и пять баб на уборке сучьев, — ответил староста. — можешь оставить десяток мужиков, они с этим инструментов больше сделают, что успевать не будите вывозить. Вскоре подъехал Ермолай и мы направились на холм, где кипела стройка. Староста раздал мастерам лопаты и топоры с пилами. Те щелкали по металлу и с удовольствием прислушивались к звону: — Хороший металл, хорошо рубить будет! — произнес плотник, когда староста вручил ему топор, он поднес его к уху и щелкая пальцем по лезвию слушал звон металла. Ермолай, как специалист, поддакивал ему — Англицкая работа, купцы барину из-за моря привезли, что бы вам легче работать было. Это ж все каких денег-то стоит, что бы вам сиволапым доверять такой инструмент! — Ермолай цыц, прекрати на мужиков наезжать, а то отправлю к ним в бригаду! — одернул я его. Совсем мужик портится начал, рядом с барином. Давно ли сам в цепях сидел, и вот на тебе, приоделся, заимел свой угол и работу, заважничал: «Сиволапые!» Пора ставить Ермолаю ведерную «клизму»: на полведра скипидара — полведра ежовых иголок. Профилактика перевоспитания обеспечена, после такой экзекуции любой станет паинькой. Приедем в Рязань, устрою ему головомойку, совсем распустился! — Когда кладку начнете? — спросил я старосту, заметив, что рядом с котлованом навалены кучи кирпича. — Дак, Андрей Иванович! День— два еще с подвалом и начнем ложить кирпич. Завтра подвезут известь и начнем выкладывать стены подвала, а затем и первый этаж. Робята у меня стараются, с раннего утра до позднего вечера. Вы бы, хоть как — нибудь их поощрили, за старание, так они дневать и ночевать будут на стройке! — Сколько у тебя работников, которые стараются и хорошо работают? — спросил я старосту. — Дак, мужиков три десятка будет, что стараются, да баб с десяток! — Вот тебе пять рублей, купи им рубахи нарядные, праздничные, а бабам платки по ярче! Да скажи, что барин, тем, кто хорошо работает, опосля, будет ставить новые избы, так что пусть стараются, а ты записывай, что бы я знал! Ну, а пока поехали в лес, к дровосекам. Покажу мотопилу в действии!» — Подъехали на деляну, отовсюду перестук топоров, перекрикивание. На большой вырубке, дымят костры, где сжигают сучья, рядом шалаши, возле которых на костре кашеварит баба с завязанным платком лицом. — Что это она так завязалась, жарко же? — спросил я старосту. — Комар лютует, вот она лицо то и бережет! За день то так накусает, все лицо опухнет. Дымом только и спасаемся! — ответил Алексей. — Ну, я слышал, сало медвежье помогает, если им натирать кожу или дегтем пропитывают кусок рыбацкой сети и накидывают на голову, запах дегтя тогда отпугивает комаров, — посоветовал я, кое — что из опыта деда. Тем временем вокруг нас собрались лесорубы, в основном молодые кряжистые бородачи, подтянулись следом и бабы, также закутанные в платки, как — никак барин приехал со старостой, что — нибудь, расскажут. Попросив ближайших мужиков снять аккуратно бочку с бензином, я стал распаковывать бензопилу. Попутно объясняя мужикам ее устройство, хотя они ни чего поняли. Да и как они могут понять, что такое мотор, карбюратор или магнето, если видят это впервые в жизни. Собрав бензопилу и заправив е бензином с разведенным маслом, я дернув магнето завел ее. Мужики шарахнулись назад, когда пила неожиданно застрекотала, выкидывая дым. — Давай, мужики, показывай какие деревья валить! — зычно, перекрикивая гул мотора, крикнул я. Заинтригованные невиданным агрегатом, они ломанулись впереди меня, показывая, какие сосны надо валить. Подойдя к ближайшей, я осмотрел ее. Комель диаметром более 50 см, прямая корабельная сосна, сучки появляются ближе к вершине. Делаю запил, с той стороны, куда буду ее валить, вначале на одну треть диаметра, а потом, над ним под сорок пять градусов, выпиливая из ствола этакий треугольник. Теперь с противоположной стороны делаю плавный запил, и вот сосна качнувшись, перед смертельным полетом, плавно начинает падать, куда ей и было запланировано. Крикнув, чт