Гости начали прибывать задолго до заката, так их заинтересовало мое приглашение. Лада с Пелагеей разносили кому сбитень, а кому и хлебного вина. И вот последний луч солнца скользнул по крышам и исчез за горизонтом. Ермолай прикрыл окна полотном, и я, дернув стартер, завел на улице электрогенератор. Мужчины, услышав стрекот мотора, с интересом выглянули на улицу, но я сказал, что сейчас будет еще интересней, и они обратно расселись по стульям и скамейкам. Я включил лампочку, и в комнате раздался испуганно-удивленный вскрик. Женщины от страха прижались вначале к мужьям, но, видя, что ничего страшного не происходит, стали с удивлением рассматривать лампочку.
— Андрей Иванович, что это за чудесный светильник? Ни дыма, ни запаха, а светит как будто море свечей зажжено!!!
— Уважаемые дамы и господа, все это из-за границы, а сейчас вы увидите чудо из чудес!
Аппарат был уже заряжен, и выключив свет, я включил кинопроектор. На экране появились первые кадры «Александра Невского» с крестоносцами, сжигающими детей. Увидев это, мужчины вскочили с выдернутыми ножами, чтобы наброситься на врагов, но я включил свет и попросил успокоиться, обещая, что сейчас придут наши дружинники и разделаются с врагами. Зрители смотрели, затаив дыхание, иногда эмоции переполняли их, и они вскакивали и кричали: «Бей их! Заходи справа!», или что-то наподобие. А когда враг стал тонуть, восторгу не было конца, как будто они сами участвовали и разбили ворога.
Из-за печки фильм смотрели мои слуги, Пелагея утирала слезы краешком платка, когда везли погибших воинов, впереди на скамье плакала жена одного из купцов, но вот замелькали титры, и я выключил аппарат и включил свет. Первым ко мне подскочил Аника Федорович. Обхватив за плечи, он затряс меня от избытка чувств:
— Андрей, ты не представляешь, как ты меня удивил! Я даже чуть не заплакал, это чудо! Где ты добыл его, я тоже хочу. Давай, еще покажи эту говорящую картину!
Все купцы обступили меня и, перебивая друг друга, начали предлагать продать это чудо.
— В общем, уважаемые гости, я предлагаю нам всем объединиться и поставить кинотеатр, где будет трактир для уважаемых гостей, и отдельный — для простых горожан. Чтобы вы с ними не пересекались, сделаем для вас места в ложах. Внизу будет сидеть чернь с дешевыми билетами. Будем делать в день два сеанса. Если вас устраивает, давайте все обдумайте и завтра приходите, и пригласите воеводу и дьяков, без них нам не обойтись.
На следующий день с утра меня вызвали к воеводе. Осмотрев меня с интересом, он, оглаживая бороду, произнес:
— Наслышан о Вас, молодой человек, удивляете меня все больше и больше. То Вы спасаете Строганова от лихих людишек, то излечиваете его друзей, а то показываете живые картинки, которые происходили в давние времена!
— И Вас, Иван Михайлович, с дражайшим семейством приглашаю посмотреть на это чудо, и если Вам это придется по душе, то мы с купцами откроем в городе первый на Руси кинотеатр, и гости к нам поедут со всех концов.
— Хорошо, будем мы у тебя, как сядет солнце. — улыбнулся воевода.
Весь оставшийся день я готовился к встрече с чиновниками. Были привезены от Аники Федоровича стулья, скамейки застелены коврами и шкурами. Пелагея с Ладой готовили закуски и напитки. Я же проверил генератор, заправил его, перемотал пленку на начало фильма, вставил ее в аппарат. Перед экраном поставили столы с закуской, так как я уже видел, как реагируют здешние мужчины на врага, вмиг искромсают экран своими тесаками. А так хоть какая-то защита.
И вот перед воротами зазвенели бубенчики, подъехала карета князя Хворостинина, здешнего воеводы. За ним спустилось все семейство: жена и двое дочерей, одна из которых была уже на выданье. Следом подтянулись дьяки и подьячие также с женами, пока рассаживал, подошли и вчерашние зрители во главе с Аникой Федоровичем. «Куда же я вас всех посажу?» — мелькнула мысль, но разрулил все Аника:
— Так, господа купцы, мы вчера видели, поэтому садимся сзади и поплотнее, а то не войдем и не посмотрим. Жинок своих садите на колени.
Одним словом, вошли все. Лада ходила между рядов и на большом блюде разносила угощения и напитки, но с первых кадров никто уже не пил и не ел, все ушли в переживания. Воевода то краснел, то бледнел, временами хватался за саблю, но так как был уже заранее осведомлен, то сдерживался. Только когда начали бросать детей в костер, заскрипел зубами и воскликнул: «У, гады, били вас и еще будем бить!». Кино кончилось, и все повторилось снова, только ко мне подскочил воевода и затряс мою руку: