— Тише, дура! И не вздумай никому проговориться, то, что узнала от меня. Отправлю на конюшню под плети, а потом продам! Слышишь? Если узнают про царицу, мы все умрем! Ищут ее, чтобы убить! Ты же видела, что она ранена, еле спас ее от убийц. Так что ухаживай за ней, и ни слова никому. Зови просто — княгиня или Анастасия!
Я подошел к царице:
— Как самочувствие, Анастасия Романовна? Вы уж извините, что пришлось Вас выкрасть! Иначе бы Вы погибли от потери крови. А так, сейчас Вы излечиваетесь и в безопасности. Девушка будет за Вами ухаживать! Зовут ее Лада, и если что надо Вам, зовите ее, и мы постараемся Вашу просьбу удовлетворить!
— Спасибо, Андрей Иванович! Я чувствовала, что Вы меня спасете. — тихо проговорила царица. — Где государь, что с ним? Это был не он, где мой Ваня?! — заплакала она, и я, открыв свой ранец, достал валерьянки и, накапав ей 20 капель, передал Ладе, чтобы дала царице успокоительное.
Говорить, да и просто утешать ее не было сил. Лучше это сделает Лада, а я поехал на свои стройки. На кинотеатре все шло по плану, окна вставлены, двери на всех комнатах стояли, все ж не даром поработал Ермолай, выковывая по моему образцу дверные навесы. Были настелены полы и подшиты потолки. Доски были просушены и плотно подогнаны. Пора мне отправляться на базу. Надо купить линолеум, потолочные плитки, унитазы, батареи, и прочее, и прочее.
Пришлось опять уединяться, чтобы отправиться в будущее. Снова дача в Тюмени, переодевание, мой «Запор» и «блошинка». Нашел на старом месте знакомого сварного Григория. Увидев меня, он обрадовался, как ребенок. Дав ему время выплеснуть свою радость, я обрадовал его тем, что закупаю большое количество батарей, труб, линолеума и две тысячи квадратных метров пенопластовых плиток на потолок. Кроме этого, двадцать пять унитазов и пятнадцать чугунных ванн со смесителями. При таких объемах Григорий вновь стал серьезен и застучал на своем калькуляторе.
— Куда повезем? Снова на дачу? — спросил он, ехидно улыбаясь.
— Как всегда ты, родной мой, прав! На дачу!
— Стоить тебе это будет, Андрей Иванович, всего полторы тысячи баксов! И, как всегда, КАМАЗ будет ждать тебя здесь!
Я вернулся на дачу и затарился коньяком Берии, запас был у него хороший, поэтому захватил ящик. В две бутылки зарядил «Люминал», так как мне нужен был и шофер с КАМАЗом.
Утром в 10 часов я был на месте, вскоре подъехал КАМАЗ, груженый под завязку моим железом. Из кабины вылез Григорий с довольным видом:
— Принимай, Андрей Иванович! Все по списку. Мелочевку сейчас загружу из контейнера!
— А подхалтурить не хочешь снова, а, Григорий? — спросил я.
— У тебя же свои теперь сварные? — удивился он.
— Сварные-то свои, а сантехнику не знают! Поэтому тебя и прошу, помоги. Заплачу хорошо, не обижу, сам знаешь! Ну и коньячка попьем хорошего.
— Умеешь ты уговаривать, Андрей Иванович! Поехали к тебе, там и сторгуемся, только вот инструмент захвачу, да запас льна для обмотки.
Как всегда, подъехав к даче, мы направились на кухню, прихватив с собой шофера. Им оказался младший брат Григория по имени Петр. Выпить он любил не хуже своего старшего брата, и вскоре мы дружно принялись поглощать запасы Берии, закусывая шоколадом и тушенкой. Заметив, что братья уже «хорошие», я выставил «заряженные» снотворным бутылки. Через полчаса два брата дружно посапывали, навалившись на стол. Пришлось поработать грузчиком, «кантуя» их в кабину КАМАЗа. И вот, повернув браслет, мы снова в моем поместье за ангаром. Покинув кабину, я направился к себе в дом. После коньяка меня малость «штормило», но я все же отправил слугу за старостой. Когда тот появился, я дал ему работу на завтра: выделить обученных сварщиков в распоряжение мастера Григория; отправить в Рязань на подводах груз из кузова автомобиля; и последнее — в числе первых подвод отправить мастера Григория и сварщиков, коим после окончания работ будет выделена хорошая премия. Староста сразу же обрадовался и побежал исполнять мои приказы.
Утром браться поднялись рано, осушили по кувшину холодного кваса, что принесли служанки. Налив им в чарки по чуть-чуть коньяка, дабы они не болели с похмелья, я сказал, что скоро будет завтрак. Петр от слова «еда» поморщился, по-видимому, мутило его с непривычки еще сильно, а Григорий тут же поинтересовался насчет пирогов с рыбой и жареным кабанчиком, а также насчет девок.
— Будет, Григорий! Все будет! Но первым делом хорошая работа, а отдыхать будем в воскресенье! И банька будет, и девки с пивом! Все будет, но условия прежние, переодеваетесь в здешнюю одежу, и не курить на людях. Ругаться староверы тоже не любят, так что придержите свой язык. Увижу пьяного за работой, снимаю двадцать процентов зарплаты, второй раз — пятьдесят процентов, ну, а после третьего едете домой без денег! — закончил я свой монолог.