Кате вдруг снова вспомнилось лицо ангела – волнистые волосы до плеч, ласковые серые глаза, чудесная, лёгкая улыбка…
«Неужели мне привиделось? Красивые галлюцинации от удара по голове? Но тогда куда делся тот «отморозок» в парке и как я попала в общагу? Если я дошла сама – я бы помнила об этом… Вахтёрша бы точно не дала забыть, злющая тётка орала б на весь коридор. Что же было? И было ли?...»
Пол-ночи Катя не могла уснуть. Сидела в общежитской «комнате отдыха» перед телевизором, но то и дело теряла суть картины. Спина затекла в старом продавленном кресле, и девушка пошла к себе в комнату.
Машка, уже в пижаме, с грустным лицом сидела перед допоптопным проигрывателем, который с шипом и тресканьем крутил виниловый диск, и листала книжку «Сто оперных либретто».
- Не могу слушать музыку по обязаловке! – пожаловалась она.
«Ах, при и-ме-ни е-го… Трепет вдруг ме-ня о-бъя-а-ал…» - распевало каждый слог колоратурное сопрано.
Катя остановилась.
«Я не зна-ю, о-от-че-го… мне весь мир ми-ле-е стал…»
- Спать будешь? – забеспокоилась подруга, глядя на часы; они показывали ровно 2 ночи. – Или я послушаю ещё? В понедельник зачёт, а у меня музыкальная память ни к чёрту… А завтра хочу к Марику забуриться на весь день…
- Что это? Что это звучит?
- Ария Джильды.
- Супер! – Катя присела за стол и положила голову на локти. Закрыла глаза. «Знать бы ещё его имя...»
- Тебе правда нравится эта лабуда? – фыркнула Машка.
- М-м-м… Да… Ещё бы прослушать на цифровом носителе…
- Я спрошу у Марика, может у него есть «Риголетто»… - Машка подошла к форточке и закурила. – Тебе надо рану йодом смазать. Или зелёнкой. Или хотя бы пластырем заклеить… Дать пластырь?
Дверь скрипнула. На пороге возник Макс:
- Тук-тук-тук… - он подмигнул Кате. – А кто угостит чайком бедного студента?
Машка демонстративно отвернулась к окну и стала пускать дым в форточку. Она откровенно презирала Макса ещё до того, как Катька влюбилась в него. «Вижу его насквозь! – скрежетала она зубами. – Альфонс несчастный! Так бы и двинула пяткой по красивой роже!»
Кате она сочувствовала.
Катя влюбилась с него первого взгляда.
Красавчик-блондин с подкачанными мускулами так разительно отличался от хилячков-пианистов! Учёба в двух школах – образовательной и музыкальной – съедала всё свободное время и Катя практически не общалась с парнями. Поступила в музыкальное училище без напряга, учёба также давалась легко: Катя была одарённой пианисткой. Ей прочили будущее.
И вот на втором курсе возник Макс Круглов… Она смотрела на него, как на какое-то высшее создание. И никаким сплетням о «бабнике» верить не хотела и не могла: к ней пришло Чувство… Такое долгожданое и сокровенное.
И сегодня оно рухнуло. В одночасье…
- …Чаю хочешь, да? – открыла глаза Катя, продолжая сидеть, положив голову на локти. – Угостить тебя чаем, значит?
- Было бы здорово! - Макс сел верхом на стул напротив неё в такую же позу и проникновенно посмотрел ей в лицо своими пронзительно-синими глазами.
- Ой, малыш, ты упала? – он увидел её лоб.
Катя мысленно изучала своё состояние. Никакого трепета «вдруг» не возникало. Чувство облегчения и какое-то ироничное спокойствие. Она выключила проигрыватель:
- Упала. И разбилась. А чаю тебе нету. Весь на моих поминках выпили.
- Ну, что ты говоришь! – укоризненно сморщил нос красавчик.
- И вообще тебя сегодня уже угостили! – поднялась Катя. – Весь вечер угощали, забыл? Лопнешь ведь…
- Малыш, ты почему на меня сердишься? – удивлённо заморгал Макс.
- Мог бы к чаю и принести хоть что-то, - продолжала насмешничать Катя. – А то всё на халяву и на халяву…
- Жестокая! – патетично произнёс Макс. – Я весь вечер глотал анальгин, между прочим, последние бабосы потратил на таблетки…
- Круглов, тебе кранты, - сказала от окна Машка.
Макс поднял густые тёмные брови и поджал яркие, чувственные губы. Выражение его лица стало наивно-дурашливым.
- Она была в «Королеве», - припечатала безжалостно Машка.
– Вали отсюда, плэйбой. Аля тебе чайку нальёт. – вымолвила Катя, накрыв «вафельным стрейчем» пролитую на стол заварку. Первый раз она позволила себе такой пренебрежительный тон к нему… и почувствовала, что теперь ей это легко.
Макс помолчал, потом ослепительно улыбнулся и встал. Поклонился, словно только что сыграл перед комиссией экзаменационную пьесу, прошёл к двери. Обернулся и послал Кате воздушный поцелуй. И вышел.