Зубы зацепили бедро — и Зима подлетел в воздух, крича от боли и ужаса. Кто говорит, что брутальные мужики не орут, когда их жрут, те лживые суки. Но дальше боли не последовало… и укуса — тоже. Он всё ждал, упав на землю и разбивая колени и ладони даже под перчатками и штанами в кровь, что пасть сейчас сомкнётся поперёк торса и перекусит, измочалит, раздробит кости… но и этого не случилось. А вместо собственных предсмертных криков Зима услышал, медленно поворачиваясь, дикий рык аллозавра.
Он метался и крутился волчком, отчаянно пытался сбросить с хребта серую гадину, запрыгнувшую на него — ростом куда более невеликую, чуть даже мельче самого Зимы — метр восемьдесят четыре, девяносто один килограмм мышц, мускулатуры и кевларово-синтоидного скелета. Тварь впилась страшными крючковатыми когтями в загривок аллозавра и терзала его, издавая почти ультразвуковой яростный вопль.
Бирюзовые полосы по серой коже — от хвоста до глазниц — мелькали лентой, когда аллозавр плясал под велоцираптором и пытался изо всех сил скинуть его с себя. Острейший коготь на ноге словно снимая пробу постучал между лопаток хищника — и динозавр гораздо меньший размером, но куда более изощрённый и свирепый — одним ударом пронзил плоть.
Аллозавр как бешеный закрутился и врезался в стену дома, сшибая балконы, разбивая камни и окна, проволакивая вдоль велоцираптора. Наконец, он скинул с себя хищника… и взревел, клокоча глоткой под толстой кожей на шее. А после мотнул башкой и напал сам.
Зима тем временем отполз как мог дальше, хотя динозавры топтались вокруг него и норовили задеть или раздавить. Бедро нарывало, и он оставлял за собой волочащийся кровавый след. Всё же зубищи пронзили его в одном месте насквозь и вовсе разорвали мясо… но Зима сейчас был не со своей болью, а с двумя хищниками, восставшими из пепла древних времён из грёбаных человеческих лабораторий и очутившихся здесь, в Нью-Йорке. Жуткие чудовища, выжившие даже после ядерных ударов.
Велоцираптор припал к земле так низко, что когти передних лап чиркнули по асфальту, и, раскрыв пасть, зашипел на соперника. Аллозавр же, обходя боком противника с голубой полосой по шкуре, гулко покрикивал на него, примеряясь, с какой стороны совершить укус.
И вдруг Зима увидел…
Откуда-то разжившаяся минивэном, Корица вывалилась с водительского сиденья вместе с сыном — не решившись оставить его там хотя бы на секунду без себя — и отчаянно замахала рукой Зиме. Мальчонка стоял прямо, как цветочек, выбившийся посреди асфальта. Словно зачарованный, смотрел на поединок двух чудовищ. А Корица молила глазами.
Беги сюда. Беги, мы должны спастись.
Он болезненно замотал головой и молча прижал ладонь к бедру, а затем показал её Корице. Перчатка пусть и была чёрной, но вся блестела от крови, и Корица прижала ладонь к губам и панически застреляла глазами по стенам домов, соображая, что делать.
Как вдруг их безмолвный диалог прервал рёв, и Зима вздрогнул. Аллозавр свалил с себя прыгнувшего на серое бедро велоцираптора и прижал его тяжёлой лапой к асфальту, вдавливая и нажимая. Под капканом смертоносных когтей смелый, но небольшой хищник был обречён…
… и он издал совершенно жалобный, жалкий трубный вскрик. Ещё и ещё один. Зима похолодел и, подволакивая ногу, всё же встал, держась за капот машины.
Да он же зовёт на помощь.
Ему стало страшно, что будет здесь через, возможно, даже минуту. Маленькие динозавры всегда охотятся стаями, но даже одного такого велоцираптора хватит, чтобы сожрать и не подавиться его, женщину и ребёнка. Или, что хуже — с юрким хищником сейчас будет покончено, и аллозавр примется за них.
— Уходите, быстро!!! — яростно заорал Зима, но упёртая Корица словно вросла ступнями в асфальт. Тогда-то Зима и понял, почему никогда не хотел заводить семью.
Потому что они косячат, а ты разгребай, — хмуро подумал он и, собираясь с силами, стирая из памяти страшный укус в бедро и запрещая себе чувствовать боль, рванулся вперёд с таким напряжением в дрожащих мышцах, что ему показалось — горячая кровь залила ногу до ступни, и она вообще сейчас оторвётся…
Аллозавр готов был уже схватить за шею своего пленника. Велоцираптор скрёбся и бил хвостом, изгибал шею — но всё было тщетным, и он видел, как двинулась на него чёрная пасть… … очевидно, этот день для аллозавра не задался.