— Грёбаный ты долбоящер! — застонал от боли и напряжения Зима, подключая всю тягу киберскелета короткой голосовой командой на руки — и прихватив аллозавра за пасть, тормозя изо всех сил и не давая ему убить велоцираптора.
Он едва стоял на могучей лапе, скользя в собственной крови, и подозревал, что динозавр с голубой полосой вполне может прямо сейчас напоследок цапнуть его за больную ногу и проволочить, терзая и упиваясь последним желанием сыто пожрать. Но к его удивлению, велоцираптор смотрел умными янтарными глазами и отчаянно бился прочь из когтей, тисками сжавших тело. А у Зимы уже не было никаких сил.
Даже скелет был гораздо слабее живого древнего ящера.
Вот сейчас я и лишусь обеих рук, — подумал он с пугающей обречённостью, чувствуя, как давит и раззявливается зубастая пасть аллозавра…
И Зима упал. Он сам не понял, как так вышло — что упал на спину при руках и ногах, относительно целый. Велоцираптор был рядом: хвост метался по раненой ноге человека, и динозавр встал потихоньку на обе лапы и встряхнулся.
Багровая тень, которая показалась Зиме размытым пятном перед смертью, оказалась новым ящером. Гибким, длинным, куда более крупным чем велоцираптор. С чёрным гребнем и литым телом.
Гулко заклокотав, он опёрся на удивительно длинные для динозавра передние лапы — и прыгнул на аллозавра, в два счёта свиваясь на его горле, и впился под челюсть кривыми изогнутыми зубами.
Зима не понял, наблюдая за сражением чёрного раптора и аллозавра, как Корица очутилась рядом и прижала ладони к его ране, сняла с себя шарф, начала перетягивать бедро.
А затем все втроём они, прижавшись друг к другу, подрагивая — но не от холода вовсе — смотрели за тем, как бьются быстрые хищники.
Короткий щелчок, хруст и предсмертная агония — аллозавр высунул язык и взревел в последний момент прежде, чем издохнуть и рухнуть тяжёлой тушей почти рядом с Зимой.
Мужчина зачарованно смотрел на ту сволочь, от которой натерпелся столько проблем… и вдруг смутно ощутил в душе своей нечто, похожее на мстительное удовольствие. Сучонок. Всё же помер. Рука, скользкая от крови, медленно сомкнулась вокруг запястья Корицы, которая подтянула к себе сына и подсознательно спрятала его за широкой Зиминой спиной. Впившись в его плечо второй рукой, она смотрела на багрового хищника, вонзившего острый коготь в башку аллозавра — и содрогнулась, когда он издал громкий трубный вопль прямо в небо.
Они могли бы бежать, но в семье так не поступают. Они могли бы спасаться, но это бесполезно, город и мир вокруг кишит этими тварями, и сделай она это, можно было сразу пустить пулю в висок сначала Хвостику, а потом уже себе. Если пуль хватит, конечно…
Зима подумал точно о том же и медленно произнёс, стиснув в руке «Домитор»:
— Один простой патрон.
Вот и всё, что осталось в магазине. Один патрон. Чёрт…
Затем подтянул к себе мальчонку и коснулся окровавленной ладонью его лица, отвернул от динозавров, торжествующих победу над телом убитого аллозавра. А затем они, точно вспомнив о людях, медленно подняли умные головы, впериваясь в них немигающими взглядами.
— На Хвостика хватит? — спросила одними губами Корица, и Зима пожал её запястье, безмолвно говоря: да.
Корица была хорошей матерью. Она не хотела, чтобы её сына потрошили и жрали живьём. А они уж как-нибудь…
Но Зима медлил с выстрелом, даже когда раптор тяжело спрыгнул с тела аллозавра и подошёл к нему, полоща по воздуху хвостом. Гибкий, поджарый, мускулистый. Смертельно опасный. Он взглянул удивительно проницательными глазами — желтыми, как ядерное солнце — прямо в серые холодные глаза Зимы.
Под его ладонью билось аж через лопатки испуганное детское сердечко. И Зима неосознанно задвинул его плечом и закрыл от ящера, позволив тому выдохнуть пар себе в лицо из червоточин выпуклых ноздрей.
Самка крикнула. Вздёрнула нос и крикнула ещё. Тогда раптор выпрямил шею и посмотрел равнодушно на человека перед собой. Человек снял с лица дыхательную маску и устало скривил рот. Он был готов умереть, но раптор знал, что это будет не сегодня.
Потому что самка тоже была его семьёй.
***
Они исчезли за поворотом — две быстрые бесшумные тени, и оставили после себя лишь труп аллозавра, полосы и пятна крови на асфальте, следы больших когтистых лап.
Дрожащей рукой Зима убрал «Домитор» и молча отпустил пацана, чтобы тот наконец прижался к матери и тихонько позволил себе заплакать ей в куртку.
Зима выдохнул. Достал из глубокого, вшитого в куртку кармана обезбол. Затем — синтетический регенератор. Он зажмурился, зная, как ему сейчас будет больно — и вонзил оба шприца в раненую ногу, взвыв и откинувшись назад. Думая, что на землю… но оказалось, что в руки Корицы.