Бутылка с пивом дрожит в моей руке. Я ставлю ее на стол и немигающим взглядом смотрю на кривую грань стакана. Разум отключается, а тело, кажется, получает сильнейший удар. Слишком знакомое ощущение. Я начинаю дрожать, каждая частичка меня вибрирует, словно я разбиваюсь на молекулы, разлетающиеся в разных направлениях, готовая бежать.
— Эвери?
Я поднимаю взгляд на Люка и открываю рот, чтобы что-то сказать, очень часто дыша при этом. Как будто воздух в груди состоит из тысячи лезвий, разрывающих мою трахею.
— Колби Брайт? Брат Адама Брайта? — шепчу я с недоверием в голосе.
— Да. Он снова баллотируется в мэры. Это чисто рекламный трюк. Они никогда не докажут, что это твой отец убил тех девочек.
— Рекламный? — повторяю я случайное слово, но не могу сформулировать ясную мысль. Поднимаюсь, и комната вращается под пьяным углом. — Прости, я…
Люк встает, когда я выхожу из-за стола, и его рука слегка касается моего позвоночника, в то время как я спешу в туалет. Распахиваю качающуюся дверь и врываюсь в кабинку, прежде чем меня выворачивает наизнанку на месте: в основном, на пол туалетной комнаты. Мой желудок опустошается во второй раз, и на это раз большая часть попадает в унитаз. Раньше подобное случалось со мной постоянно, но не в последнее время. Сейчас же, сидя на полу пахнущей химией туалетной комнаты с вышедшими наружу блинчиками, расплесканными вокруг, я понимаю, как много времени прошло с тех пор. Откидываюсь назад и сползаю по двери кабинки, уставившись на шероховатую структуру противоположной стены. Через десять минут холод кафеля на полу просачивается в мои кости. Поднимаюсь на ноги, полощу рот и прилагаю все усилия, чтобы привести в порядок потекшую тушь.
Когда я выхожу из туалета, Люк ждет меня, прислонившись к стене напротив. Он выглядит обеспокоенным.
— Хочешь, я отвезу тебя домой?
Я оцепенело отступаю к нашему столику и сажусь.
— Да, но… Думаю, мне просто нужна еще минута. Дай мне немного времени, хорошо?
— Конечно.
Он садится обратно на свой стул и начинает сжимать кулаки.
— Прости меня. Я долго думал, как об этом рассказать, но…
— Думаешь, это был он?
Люк застывает.
— Нет. Нет, конечно. Я знал твоего отца. Он был…
Любящим? Добрым? Вечно улыбающимся? Понимающим?
Я снова чувствую желчь в горле и отхлебываю пива. Бутылка опустошена в три глотка.
— Мне нужно что-нибудь покрепче.
— Не думаю, что это хорошая идея.
В этот момент Рози несет нашу еду, и мой желудок сжимается. Она расставляет тарелки, но Люк вздыхает, останавливая ее рукой.
— Можем мы взять все с собой?
Даже если Рози это беспокоит или причиняет какие-то трудности, она чертовски хорошо выполняет свою работу, скрывая это.
— Без проблем, детки.
Она исчезает с нашей едой и возвращается минутой позже с двумя пластиковыми контейнерами. Люк расплачивается, и мы уходим. Снаружи он останавливается у машины со стороны пассажирского сиденья.
— Что ты будешь делать, если я сейчас отвезу тебя домой?
Я обхватываю себя ладонями: слишком пустая, чтобы дрожать или даже реагировать на плохую погоду. Внутри меня арктический холод — холоднее, чем Нью-Йорк в ноябре.
— Позвоню Морган, и она восстановит меня с помощью бутылки Джека, — говорю я, зная, что она так и сделает. Она моя лучшая подруга, кроме того, у нее такой запас спиртного, который смутил бы и винный магазин. Ее зависимость от алкоголя почти на уровне с моей. С той разницей, что я никогда его не покупаю, особенно когда знаю, что просто могу пить все, что у нее есть.
Люк в ярости.
— Если я отвезу тебя в бар и напою шотом, обещаешь вернуться домой и пойти в постель?
Я встречаю его пристальный взгляд и замечаю обеспокоенное выражение лица.
— Нет.
Он откидывается на капот и запускает руки в волосы.
— Понятно. Значит, ты едешь со мной.
— Люк, нет! Со мной все будет в порядке, я…
— Ты чертовски красивая девушка, Эвери. И я не отставлю тебя одну в Нью-Йорке, где любой богатенький подонок может воспользоваться тобой.
Он открывает дверь машины, подталкивает внутрь, и я без суеты сажусь, решая игнорировать тот факт, что он только что назвал меня красивой. Слишком уж взвинчена, чтобы чувствовать странность происходящего сейчас. Понятия не имею, куда Люк меня везет, но если там не будет бутылки чего-нибудь по-настоящему крепкого, я уйду. Полчаса спустя мы останавливаемся у трехэтажного кирпичного здания. Похоже, это бывший завод или вроде того, некоторое время назад переделанный под жилой дом. Люк ведет нас внутрь и направляет меня к лифту в вестибюле, но я качаю головой. У меня уже затрудненное дыхание. Последняя вещь, в которой я сейчас нуждаюсь — закрытое пространство. Кажется, он понимает, и мы поднимаемся по лестнице все три этажа. Там только одна дверь, кроме обшарпанной металлической, ведущей к лифту. Люк достает связку ключей из кармана и открывает ее. Квартира с открытой планировкой просто огромна. Я слишком опустошена, чтобы оглядеться вокруг, но замечаю много черной мебели и несколько гитар, прислоненных к стенам. Люк ведет меня к барной стойке, где сгребает карандаши, ручки и стопку нотных листов в беспорядочную кучу, очищая столешницу, усаживает меня на мягкий стул и начинает шарить по шкафчикам. Через секунду достает два граненых стакана и ставит их на стойку.