Делаю глоток и слегка улыбаюсь, когда понимаю, насколько он сладкий; Люк был внимателен, когда я опустошала пакетик за пакетиком сахара в мои напитки во время встреч за кофе там, в Брейке. Круто, что он помнит.
— Спасибо, Люк. Спасибо, что ты здесь.
Он кивает, почесывая шею. У его глаз тот проникновенный взгляд, который всегда заставляет меня думать, что ему нужна защита от мира. Понятия не имею, почему, ведь он сам тот, кто защищает всех остальных, но так мне казалось всегда.
— Только закончил? — шепчу я.
— Нет, уже почти десять.
— Что? — не могу поверить, что мне удалось отключиться так надолго. — Медсестра возвращалась?
Люк кивает, откидываясь назад на стуле так, что его плечо касается моего.
— Да. Без изменений. Но они скоро собираются приводить ее в чувства.
Я судорожно делаю вдох и сжимаю кулаки.
— Ты видел, как это происходит со многими людьми?
— С несколькими, — вздыхает он, делая глоток кофе.
— И что обычно происходит? Они … Большинство из них в порядке?
Люк опускает голову, накрывая ее капюшоном, и смотрит на свои руки.
— Некоторые.
Некоторые. Я задыхаюсь и прячу лицо в ладонях.
— Этого не может произойти. Серьезно, не может.
Люк не лжет и не говорит мне, что все будет хорошо, потому что шанс на это весьма мал. Ложь ничем не поможет. Он кладет руку мне на спину, и физический контакт предоставляет достаточно сил, чтобы успокоиться. Когда открываю лицо, его рука все еще там, и я ничего не говорю, потому что мне это нужно.
— М-м-м, так ты можешь рассказать мне о тех символах? — бормочу я, грызя ноготь на большом пальце.
— Они были на телах убитых, — тихо говорит Люк. — В течение длительного времени было только три символа. Ближе к концу появился четвертый. Эта информация никогда не была известна широкому кругу людей. Я хотел, чтобы ты посмотрела, вдруг они тебе знакомы. Убийцы обычно ищут признания, когда начинают убивать. Если твой папа... — мне чертовски больно дышать. Люк делает паузу, но только на секунду. — Если твой папа виновен, он, наверное, рисовал их где-нибудь.
— Почему? Почему он... Разве убийца не спрятал бы это, чтобы его не поймали?
Люк крутит шнурок от капюшона пальцами, постукивая ногой по потертому линолеуму.
— Нет, не совсем. Серийные убийцы хотят попасться. Как правило, они гордятся творением своих рук и хотят взять на себя ответственность.
— Гордятся? — я не могу вдохнуть. Мой папа никогда бы не гордился, он никому намеренно не причинял вред.
— Знаю, это не здоровы. Но эти люди, как правило, таковыми и являются. Больными, я имею в виду.
Кто бы сомневался. Едкое замечание вертится на кончике языка, но когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Люка, по коридору идет медсестра. След от очков на кончике носа и круги под глазами сейчас еще более выражены. Люди вокруг нас замирают, как статуи, понимая, что она приближается, и в то же время каждый поворачивается к ней. Как цветы тянутся к восходящему солнцу, так лица пятнадцати или около того человек, полные надежды, тянутся к ней. Медсестра проходит мимо них ко мне и Люку, разрушая каждого.
— Морган очнулась, — прямо говорит она, и ее туфли издают скрип, когда женщина останавливается. Самые удивительные два слова, которые я когда-либо слышала в своей жизни. Оглушающая волна облегчения обрушивается на меня. Я наклоняюсь, пытаясь отдышаться. Рука Люка находит мою.
— Вам нельзя увидеть ее еще пару часов, пока мы не получим анализы, но ее показатели немного выравниваются. Она будет в порядке. Никаких признаков травмы мозга, внутренних повреждений. Ей повезло. Необходимо обсудить реабилитацию мисс Кэплер, как только она окончательно придет в себя, но...
— Реабилитацию? — медсестра неподвижна, когда я встречаю ее взгляд. Она, очевидно, раньше не раз говорила людям об этом. — Морган не нуждается в реабилитации. Ей что-то подмешали в напиток.
— Это стандартная процедура, деточка: задать несколько вопросов, когда пациенты поступают с передозировкой. И судя по ее ответам и медицинской карте, Морган нуждается в медицинской помощи.
— Что? Не может быть! Я ее подруга. Я бы знала, если бы она принимала наркотики.
Медсестра упирает руки в бедра и посылает Люку взгляд, который предполагает, что она хотела немного помочь.
— Я не могу обсуждать с вами то, что сказала нам мисс Кэплер, но скажу так: наркоманы скрывают свои пристрастия. Они учатся хорошо скрывать некоторые вещи и располагать к себе. Вам нужно поговорить со своей подругой, мисс Паттерсон. — Она уходит и исчезает в двойных дверях в дальнем конце коридора. Я провожаю ее взглядом весь обратный путь.