Вернулась с мороза раскрасневшаяся, веселая.
— Ну, ты у меня теперь заправский ассистент.
Ему такой нелепой теперь казалась эта фантазия с сумочкой. Чего он себе навоображал? Какие-то тайные, замаскированные намеки, тонкую игру. А она обыкновенная девчонка. Именно девчонка, хоть и старше его. О работе, о доме думает.
Когда они вышли, прохожих на улице не было. Поскрипывал снег под ногами. В морозном мареве вокруг фонаря мерцал шар света, похожий на пушистую головку одуванчика.
— Ну, привет, — сказала она. — Спасибо за моральную поддержку.
— А может, я тебя провожу? — снова задохнувшись, предложил он.
Она неуверенно пожала плечами.
— Далеко ты живешь? — спросил он.
— Нет, пешком минут двадцать.
Так удачно все складывалось.
Домой он вернулся поздно, родители уже спали. В кухне, на столе, покрытом старой, в зеленую клеточку клеенкой, стояло блюдце с двумя бутербродами и стакан компота. Мама позаботилась. А рядом лежала записка: «Звонила Мила». Сергей вспомнил: он обещал обязательно ей позвонить.
Они ехали к ее подруге.
И так это было странно, поразительно: они вдвоем куда-то ехали.
Утром Сергей позвонил Тамаре из института, побежал после первой же лекции.
Она очень неприветливо говорила:
— Перезвони позже. Меня начальник вызывает.
Она, наверно, думала, так это просто — перезвонить. А у автомата в перерывах между лекциями всегда длиннющий хвост студентов. Все же в следующий перерыв Сергей снова попробовал.
Но опять она нетерпеливо, отрывисто отвечала.
— Мне надо с тобой увидеться, — сказал он. Сказал твердо, потому что придумал: ему необходимо проконсультироваться по курсовой. Небогатое воображение — сумочка, курсовая, но правдоподобно.
— Когда? — спросила она.
— Может, сегодня? Я бы к тебе заглянул.
— Нет. Я занята.
Он обиделся. Будто и в самом деле нуждался в помощи, а она отказала.
— Ну, тогда привет, — сказал он.
На лекцию не пошел. Сидел в буфете и переживал в неподходящей обстановке, под звон посуды и мелочи.
Лекция кончилась, народу в буфете прибавилось. Заглянула встревоженная Милочка. Она была близорукой, но очки не носила, стеснялась. Стояла у двери и щурилась. Он сидел тихо, надеялся, не заметит. Нет, подошла.
— Ты куда пропал?
На лекциях он по-прежнему с ней сидел, улыбался, когда она шутила, но внутренне стал отчужденно холоден. Эта перемена в себе его неприятно томила, он старался, чтоб внешне она никак не проявилась. Постоянный самоконтроль, однако, еще сильнее злил.
— А на следующую лекцию пойдешь? — спросила Милочка.
До разговора с Тамарой он собирался идти, но вдруг понял: сейчас ему себя не заставить. Слушать лектора, да еще сбоку Милочкину болтовню — нет, невмоготу.
— Ведь лекция нужная. — Милочка наклонила голову, по-птичьи его разглядывая. — Какой ты у нас упрямый! Ты у нас по гороскопу бык. Кстати, мне подружка принесла французский журнал с гороскопом. Так интересно!
Она его будто с ложечки горьким лекарством поила. Уговаривала, выздоровления желала. Он казался себе таким тяжелым, мрачным, как каменная глыба, а Милочка, как синичка, легкая, маленькая, прыгает, крошки собирает…
Заглянул в аудиторию, забрал портфель.
На улице было слякотно, будто уже весна пришла.
Я ей просто надоел, думал он. Она была так терпелива из вежливости. Из благодарности, что я тогда с ней в лаборатории допоздна просидел. Но ведь нельзя так бессовестно ее терпением злоупотреблять. Конечно, ей надоело. У нее своя жизнь, свои дела, а я… Ну что ж, больше не буду. Вообще не буду. Надо только позвонить, извиниться за назойливость.
Но Тамара все поняла. Как-то умела она увидеть за шелухой суть, главное.
— Напрасно ты на меня обижаешься. На самом деле на работу ко мне сейчас лучше не приходить. А вечером я подругу обещала навестить. Хочешь, поедем вместе?
И как это люди раньше жили без телефона, подумал он, выходя из красно-белой телефонной будки. Как это вообще возможно — без телефона?
Подруга жила в новом районе.
Они шли от одного блочного белого дома к другому, точно такому же. Сергей дороги совершенно не запомнил.
У лифта он заупрямился — для того чтобы проверить, действительно ли она хочет, чтоб он с ней появился. Тамара его минут десять уговаривала.
Подруга встретила Сергея так, будто давно его знала, мельком глянула, кивнула и, позабыв о нем, заговорила с Тамарой. Зато он ее исподтишка изучал. Смуглая, гибкая, черные глаза с поволокой и черные, густые, на прямой пробор разделенные волосы. Звали ее Надя. Двигалась медленно, томно. Ей бы, наверно, пошло сари. А были на ней джинсы с грубым ремнем и красная рубашка с погончиками.