— А что случилось?
— Да так, дела.
— Хочешь, приезжай ко мне вечером, я тебе все, что он скажет, передам.
— Нет, спасибо, наверно, не смогу.
Может, признаться ей во всем, подумал он. Что я все лгу, лгу… Она ведь понимает, чувствует.
Все притихли, провожали его недоуменными взглядами. Декан стоял у кафедры, мотал на ус: ага, молодой человек излишне самонадеян, думает, что не нуждается в моей помощи. Что ж, проверим, проверим… Можно было притвориться, прижать к носу платок или закашляться. Так все делают. Декан бы и не поверил, но это уже как бы правила игры.
Он позвонил Тамаре из автомата. На коммутаторе ответили: добавочный занят. А монету автомат сожрал. Приехать к ней и сказать: «Ну, тебе дозвониться… Пять двушек ухлопал!»
Ровно в три он был в проходной. Вахтер в черной шинели с блестящими пуговицами смотрел строго. Не пропустит, определил Сергей. Снова крутил диск телефона.
— Тамару? Одну минуту.
И через некоторое время уже другой голос:
— А ее нет.
— Она что, совсем ушла? — спросил Сергей.
— Совсем, совсем.
Он ей домой позвонил. Подошла она. Он повесил трубку, не сказав ни слова. Но почему не дождалась?
Ехать к себе не хотелось. Куда податься, он тоже не знал. К Миле? Стыдно как-то. Да и не было желания ее видеть. А больше некуда. Не в кино же одному идти?
Мама хлопотала у стиральной машины. Сергей буркнул: «Привет», — сел на диван, поближе к телефону.
— Сергей!
Он вздохнул, поплелся в ванную. Мама вытерла руки о фартук, посмотрела на Сергея изучающе. А он перебирал в памяти: за картошкой недавно ходил, будильник в ремонт отнес, что еще?
— Сергей, — сказала мать, — надо отвезти Виктору лекарство для отца.
Сергей вдруг обрадовался этому поручению. Двоюродному брату надо помочь. Это необходимо. А Тамара позвонит, наверняка позвонит — если днем не позвонила, то должна позвонить вечером — и узнает: не ждет он ее звонка, у него свои заботы.
С братом они не виделись давно, больше месяца. За это время тот еще больше похудел, осунулся.
— Как дела-то? — спросил Сергей.
— Да плохо.
— Он там? — Сергей взглядом показал на дверь.
Брат кивнул. Сергей приоткрыл дверь. В тусклом свете ночника увидел: желтая голова с взъерошенным седым хохолком на подушке, а под одеялом будто никого нет. Его родной дядя, папин брат, лежал там, но был это совсем не он, даже отдаленно не напоминал человека, который когда-то привозил к ним на дачу арбузы, играл в волейбол, купался в пруду.
Они сидели на кухне. Брат предложил чаю, Сергей отказался. Почему-то представил, что из его стакана пил больной. Виктор все равно налил. Сергей не мог себя заставить. Боялся, Виктор догадается, отчего это нежелание, и, конечно, обидится. Слава богу, дядя проснулся, позвал брата, тот ушел, и Сергей быстро, по-воровски оглянувшись, выплеснул полстакана в раковину. Если целый — неправдоподобно бы получилось: не пил, не пил, а брат вышел, он и выдул весь до дна.
Виктор все не возвращался. Сергей из передней — телефон вынесли сюда, чтобы не беспокоил больного, — позвонил домой.
— Нет, никто не звонил, — сказала мать.
Набрал номер Тамары. Никто не подошел.
Вернулись с братом на кухню. Говорили шепотом, будто больной мог их услышать.
— Вот и совсем один останусь. — Виктор не жаловался, делился по-родственному.
— Жениться тебе надо, — неожиданно сказал Сергей. Как-то само собой вырвалось. В семье все уж давно говорили, что Виктору пора жениться, а то можно навек холостяком остаться.
— Я почему так сказал, — начал оправдываться Сергей, — ухаживать бы тебе помогла…
Брат улыбнулся, недоверчиво покачал головой.
Перед тем как уйти, Сергей еще раз позвонил домой.
— Нет, никто, — сказала мама.
— Понятно, — сказал он и взглянул на часы. Десять. Наверно, уже не позвонит. — А то мне должны насчет экзаменов кое-что передать.
Он шел по улице, ему было грустно. Показалось, что грусть эта возникла сама по себе, независимо от событий его жизни, и только он сам хочет найти причину: то ли Тамара, то ли умирающий дядя. Так уж устроен человек — всему искать объяснение.
Он проснулся и почувствовал: вкусно пахнет пирогами. На кухне мама гремела противнями. Что же за праздник сегодня, начал припоминать он. Вроде никакого. Просто воскресенье. Он боялся этого дня. Столько свободного времени. Он не знал, куда девать его. Надо заниматься, сессия на носу, но это совершенно невозможно. Вот если бы она позвонила… Куда пропала? Какая-то сплошная была во всем неясность. Экзамен, к которому не готов. Новый год скоро…