— Маргарита, сестрица, — кивнул он, тактично позволяя сдавить себя в объятиях.
Тетка отстранилась.
— Ты, кажется, похудел. Или высох? — Она прищурилась, оглядывая светлейшего князя. — Впрочем, ты у нас всегда был тощеньким…
Чего нельзя было сказать о самой тетке. Баронесса Сиверс обладала столь объемным задом, что в узкую дверь не протиснулась бы. Впечатление усугубляло аляпистое платье с пышной юбкой, превращавшей даму в бабу на чайнике.
Ее супруг, барон Вольдемар Сиверс, был ее полной противоположностью — высокий и тощий, как жердь, с глубокими залысинами и узким страдальческим лицом. Костюм на нем болтался. А вместе эта парочка выглядела так, словно сошла с карикатуры.
— Анна Николаевна! — Тут тетка все же вспомнила о подобии манер и присела перед матушкой в неуклюжем реверансе. — Как всегда, красавица!
— А вы, как всегда, пышете энергией, Маргарита Карловна, — вежливо отозвалась она.
Цветастым вихрем тетка метнулась к нам.
— А это кто тут у нас? Ох, женихи выросли! Витя, я тебя еще на горшке помню, а сейчас вон какой! А это, должно быть, знаменитый Алексей. И Танюшечка… ну точно копия матери!
Сейчас я начал понимать Виктора. Не прошло и десяти минут, а общество родни меня уже утомляло.
— Ну что, оценил масштаб катастрофы? — шепнул Вик мне на ухо, пока родители здоровались с бароном.
— В полной мере, — отозвался я, украдкой разглядывая дочерей Сиверсов.
Элеонора, старшая из них, подошла к нам с чересчур напряжённой улыбкой, словно стеснялась поведения своей семьи. Ей было около тридцати лет, но обручального кольца на ее пальце я не увидел. Платье девушки выглядело слишком пышным и старомодным — явно с плеча матери, перешитое. Обилие кружев напоминало скорее о провинциальных балах, нежели о столичных приемах.
Младшая, Розалия, оделась излишне скромно, но неудачно подобранный оттенок ткани подчёркивал болезненную серость её лица.
Обе не были красавицами — кругловатые лица, крупные носы и низкие лбы. Зато большие ясные глаза и густые волосы. Впрочем, достоинства разглядеть было трудно, ибо девушки совсем не умели себя подавать. Но грамотный стилист точно сделал бы из них миловидных барышень.
— Да уж, в такой упаковке им точно будет сложно отыскать женихов, — продолжал язвить Вик.
— Думаешь, они здесь ради этого?
— Зачем же еще? Видимо, в Ревеле охотников не нашлось, решили попытать счастья в столице. Тем более их, как и всех прочих аристократов, пригласили на императорский бал.
Тем временем прибыли и другие гости. Как только в гостиную вошел Черкасов, внимание девиц Сиверсов тут же переключилось на красавца из «Четверки».
— Видишь, как старшая уже держит путь к Черкасову? — улыбнулся Виктор. — Скоро начнёт рассказывать, как они близки к губернатору.
Я пожал плечами.
— Что-то мне подсказывает, что её главная цель — это ты. Их матушка явно заинтересована твоим положением.
— Упаси Господь, они наши кузины. А младшая думает, что я не замечаю её взглядов. — Виктор усмехнулся. — Алексей, клянусь, если ты не выручишь меня, я буду считать это предательством.
За обедом удалось немного перевести дух. Родители заняли места во главе стола, а гости расселись в соответствии с указаниями на карточках. Сиверсы вели себя натянуто. Барон громко высказывался о трудностях поездок в Петербург, а тётя Маргарита упоминала родственника-губернатора почти в каждом предложении, напоминая всем присутствующим о «семейной значимости».
— Мясо превосходно приготовлено, Анна Николаевна, — сказала она, прерывая тишину. — Знаете, наш повар в Ревеле тоже делает что-то подобное, но ваши блюда куда изысканнее.
— Благодарю, Маргарита Карловна.
Элеонора, сидящая напротив Черкасова, все время пыталась зацепить его взгляд, громко смеясь над его комментариями. Розалия тем временем расспрашивала Виктора о его службе.
Бедняга Черкасов, сидящий рядом с Татьяной, выслушивал вопросы девушек с учтивостью, но старался избежать лишнего внимания. Что в целом на Енота-потаскуна, как о нем отзывалась матушка, было не похоже.
Когда провозгласили подготовку к чаепитию и гости поднялись, я решил спасать новоиспеченного подполковника.
— Евгений Александрович, найдется минутка? Я бы хотел обсудить с вами одно важное дело. По работе.
— Конечно, Алексей Иоаннович, — Черкасов с облегчением поднялся, оставив девушек с Виктором, и тот наградил меня полным отчаяния взглядом.