— Лионелла Андреевна, ваше сиятельство — первой заговорила Шереметева, слегка склонив голову в приветствии. Я повторил её жест.
— Лариса Георгиевна, Алексей Иоаннович, — княгиня улыбнулась нам так, словно встреча с нами была для неё главным событием дня. — Как же приятно снова видеть вас обоих. Однако мне жаль, что встреча происходит при столь напряженных обстоятельствах. Я бы предпочла выпить с вами по стаканчику адмиральского чая.
Шереметева немного смутилась дружелюбию матушки Иды. Но я привык. Побольше пообщавшись с ней, я понял, от кого Ида унаследовала дар очаровывать любого собеседника. И хотя Феликс Феликсович старший тоже мгновенно становился звездой любого общества, его жена и дочь умели делать это мягче и ненавязчиво.
Её голос звучал мягко, но в то же время уверенно. Юсупова явно чувствовала себя хозяйкой положения. Она слегка прикоснулась к моей руке, как будто бы между делом, и обернулась к Шереметевой:
— Не волнуйтесь, ваше превосходительство. Всё будет так, как нужно. Я знаю, что делать, и помню о конфиденциальности.
Её глаза блеснули, и я заметил в них уверенность, которая явно распространялась и на её спутников. Мы направились к входу.
На проходной, как и ожидалось, нас ждал сюрприз. Охранник — коренастый сержант лет сорока с густыми усами — окинул княгиню удивлённым взглядом.
— К Боде, как я понимаю? Прошу прощения, но… госпожа, боюсь, у вас нет разрешения на вход в палату. Пациент находится под следствием, и доступ к нему ограничен.
Шереметева тут же шагнула вперёд, её голос прозвучал жёстко:
— Сержант, ее сиятельство и его светлость являются моими сопровождающими. А я — непосредственный начальник Боде. И если мы здесь, значит, так нужно. И поверьте, у вас не хватит полномочий нам препятствовать.
Княгиня Юсупова улыбнулась, доставая из своей миниатюрной сумочки конверт. Она изящным движением раскрыла его и протянула охраннику письмо.
— Это послание от матери пациента, госпожи Боде, — произнесла она с доброжелательной улыбкой. — Она лично просила меня удостовериться, что с её сыном всё в порядке. Только и всего, господин сержант.
Охранник скривился, но спорить не стал. Через минуту мы уже проходили мимо него, хотя он всё же напомнил:
— Палата под охраной. Разбирайтесь уже с ними.
Мы поднялись по лестнице и оказались в отделении, где нас встретил майор Заболоцкий. Сверкнув очками, он уставился на княгиню Юсупову.
— Ваше сиятельство, — он поклонился. — Какой неожиданный визит… Чем могу быть полезен?
Я сразу перешёл к делу и отвел Заболоцкого в сторонку:
— Артем Юрьевич, нам нужно, чтобы княгиня Юсупова осмотрела Боде. Это важно.
Он нахмурился:
— Хотите провести психоэфирную диагностику, полагаю. С учетом профиля ее сиятельства…
— Да.
— Боюсь, не получится. Военная полиция никого не пропускает. Всё строго по спискам. Если они узнают…
— Пусть они узнают, — вмешалась Шереметева. — Лично я гарантирую, что никаких последствий для вас не будет.
Заболоцкий всё ещё колебался, когда княгиня вдруг мягко заговорила:
— Скажите, ваше благородие, могу ли я позаимствовать халат и бейдж одной из ваших медсестёр?
Майор удивился и явно хотел отказать, но Шереметева взяла его за локоть и тихо сказала:
— Артем Юрьевич, не надо делать из этого трагедию. Десять минут, не больше. Она должна его осмотреть.
Заболоцкий тяжело вздохнул:
— Ладно. Только ради вас, ваше превосходительство и ради нашей давней дружбы. Я сам провожу ее сиятельство, войдем вместе. Но действовать придется быстро. Военная полиция — это не штатная охрана. У них все серьезно. Проходите в мой кабинет.
Заболоцкий снял с вешалки один из висевших халатов, достал из ящика бейдж и вручил княгине.
— Да, вот так, — он приладил его, чтобы смотрелось правдоподобнее. — И придется надеть шапочку.
— Я нисколько не против, — улыбнулась матушка Иды.
Через несколько минут княгиня была готова. В белом халате она выглядела почти профессионально и быстро вжилась в роль молчаливой и исполнительной медсестры. Заболоцкий сам взялся сопровождать её, вооружив подносом со шприцами. Мы с Шереметевой остались в кабинете майора.
Минуты тянулись бесконечно. Лариса Георгиевна ходила из угла в угол, а я молча смотрел в окно, пытаясь угадать, что увидит Юсупова при диагностике.