— Куда он их повел? — резко спросил я. — На болото? На озеро?
Игумен лишь устало вздохнул.
— Туда, куда его ведёт голос небес. Лишь Серафиму ведомо, как пройти безопасно на болото и как оттуда выбраться.
Я почувствовал, как внутри поднимается холодная ярость. Слова этого человека ничего мне не говорили, но они означали, что мы потеряли драгоценное время.
Я шагнул к двери, мысленно приказав духу-помощнику:
«Чуфта! Лети над болотом и ищи троих людей — двух мужчин и одну старуху. Один — в длинном черном одеянии. Как увидишь их, сразу дуй обратно — будешь нашим проводником».
Теплый порыв ветра, сопровождающий духа, взметнул снежную пыль. В следующий миг Чуфта взмыла с креста невысокой церковки и улетела на юг, растворяясь в густеющем мраке непогоды.
Я обернулся и заметил, что неподалеку стоял послушник Тихон. Он молча наблюдал за мной и переминался с ноги на ногу, словно хотел что-то сказать, но никак не набирался сил подойти.
Поэтому я сам направился к нему.
— Ты ведь Тихон, верно? — как можно более миролюбиво спросил я.
Парень молча кивнул.
— Можешь сказать, есть ли нормальный путь на болото? Тропа какая или ориентиры…
Лицо послушника тут же исказилось страхом, и он замотал головой:
— Н-нет! Туда нельзя! Не только мирянам, но и нам! Настоятель запретил. Только отец Серафим может туда ходить… Остальные могут и не вернуться… Там очень опасно, правда.
Подошедшая ко мне София побледнела. Ветер завыл сильнее, поднимая вихри снега перед воротами. Я сжал кулаки и взглянул на девушку.
— Вариантов нет. Мы с Елинским и гвардией пойдем за ними. А вы, София Петровна, лучше останьтесь в монастыре.
София огляделась по сторонам и понизила голос.
— Издеваетесь? Уверена, даже на болоте не так жутко, как здесь… На меня тут даже коты шипят! Нет, Алексей, я отсиживаться в тепле не стану. Николай — мой брат и государь. Я сделаю все, чтобы его вернуть.
Глаза моей двоюродной сестры горели праведным гневом. Она вытянула руку и показала мне алмазный ранговый перстень.
— К тому же вам точно понадобится помощь, чтобы развеять эту бурю. Иначе вы просто потеряете дорогу и заблудитесь. Кроме того, — она понизила голос до шепота, — помните, я говорила о той странной силе, которую ощущаю?
— Конечно.
Она уставилась на меня с полными тревоги глазами.
— Здесь я сильнее ее чувствую. А вы, Алексей?
— Увы.
Я не чувствовал ничего необычного, и это было странно. Быть может, София обладала исключительной чувствительностью не только к Искажениям, но и к другим видам энергии?
— Это в самом болоте, — сказала она, нахмурившись. — Я хочу пойти дальше, к ней. Возможно, я смогу понять, что это за сила и как она связана с происходящим. Потому что мне кажется, что этот таинственный Серафим, все эти байки Саввы и то, что наша бабушка потащила туда государя, может быть как-то связано с тем, что я чувствую…
Я колебался. Пусть я не ощущал этой таинственной энергии, но не мог проигнорировать слова Софии. Болото само по себе представляло опасность, а если там скрывалось нечто большее…
— Ладно, но я не оставлю вас без присмотра, — сказал я твёрдо. — Активируйте максимальную защиту и всегда держитесь в поле видимости. Мы двинемся осторожно.
Мы с Елинским разработали нехитрый план. Машины в незнакомом болоте бесполезны — придётся идти пешком, используя заклинания защиты и ускорения. Один из гвардейцев принёс карту местности. Она была слишком грубой и крупномасштабной, но позволяла хотя бы ориентироваться.
— Озеро Щало… — задумчиво протянул Елинский, разглядывая карту. — Если начать отсюда, лучше двигаться вдоль ручья. Это самый надежный ориентир.
— А как далеко это озеро? — спросил я у Саввы.
Парень поёжился.
— Я там никогда не был, но, думаю, километров двенадцать-пятнадцать, смотря, как идти. Вдоль ручья будет подлиннее, но зато безопаснее. Наверное…
Мы двинулись к ручью, который оказался скорее узкой речкой, с ледяной коркой по краям и чёрными разводьями талой воды посередине. Деревья вдоль берега казались чёрными силуэтами на фоне затянутого снегом неба.
Зимнее болото казалось бесконечным лабиринтом белых и серых теней. Снег облепил редкие деревья. Искривлённые стволы нависали над тропой, словно скелеты старых, поверженных воинов, оберегающие мрачный покой здешних мест. Влажный морозный воздух застревал в легких, а пронизывающий ветер забирался даже в трусы.