Монах повернулся ко мне.
— Теперь ты знаешь, что делать, светлейший князь?
Я медленно выдохнул, ощущая, как напряжение, державшее меня весь ритуал, понемногу отступает.
— Да.
— Помни, что ты обещал вашей бабке.
Император должен был учиться. Он должен был стать сильным, не только в магии, но и в понимании того, что такое власть и ответственность. Я знал, что в какой-то степени мне придётся стать для него наставником. Мне нужно было как можно скорее научить его защищаться.
Серафим вновь оглядел нас и, не говоря ни слова, медленно зашагал к берегу. Император ещё раз оглянулся на озеро, потом поднял голову и решительно последовал за ним.
Дойдя до берега, отец Серафим поднял руку, очерчивая в воздухе сложные знаки. Лёд под его ногами мягко дрогнул, словно отвечая на его волю, а затем нечто неуловимое, невидимое глазу, покатилось волной от него к замершим фигурам Софии, Елинского и гвардейцев.
В тот же миг их тела вздрогнули, как от резкого пробуждения, и они закачались, словно освобождаясь от пут невидимого сна.
София моргнула, переводя ошеломлённый взгляд с одного лица на другое, и вдруг её глаза остановились на государе. В её взгляде сначала промелькнуло удивление, затем изумление, и наконец осознание. Перед ней стоял её брат, но он был другим — осмысленным, уверенным, взрослым.
— Николенька?.. — её голос дрогнул, едва не сорвавшись на рыдание.
Государь смотрел на неё внимательно и спокойно. Когда он заговорил, его голос был твёрдым, уверенным, лишённым той неуверенной детской интонации, что сопровождала его все последние годы.
— София, сестра моя, рад тебя видеть, — сказал он с лёгкой, едва заметной улыбкой, но в его взгляде было что-то гораздо более значимое — что-то, что пронзило Софию до самой души.
Она не сдержалась. В следующее мгновение она бросилась к нему, обхватила его руками, уткнулась лицом в плечо и разрыдалась.
— Господи, Николенька… — всхлипывала она. — Это… Это правда? Это не сон? О, боже, я так боялась, что мы не найдем тебя. Что ты сгинешь на этих болотах…
Государь обнял её в ответ, его руки теперь держали её крепко, уверенно, не так, как прежде.
— Всё хорошо, София, — спокойно сказал он. — Всё будет хорошо. Мы справились. Я… Я вернулся, и теперь все будет совсем иначе. Обещаю.
Я наблюдал за этой картиной, ощущая в груди странное, тёплое чувство. Оно было сродни удовлетворению, но гораздо глубже. Я улыбнулся.
— В этом месте невозможное становится возможным, — негромко произнёс я, и София, услышав мои слова, вскинула на меня заплаканные, но сияющие глаза.
Но затем её лицо дрогнуло. В глазах появилось беспокойство. Она начала озираться, словно ища кого-то.
— Бабушка… — выдохнула она и посмотрела на меня с мольбой. — Где бабушка?
Я медленно отвёл взгляд, не решаясь встретиться с её глазами. Я знал, что она уже догадывается. София судорожно втянула воздух, и её лицо изменилось. Наверное, она вспомнила слова Саввы: «С болот всегда возвращаются на одного меньше».
— Нет… — прошептала она, срываясь на рыдание. — Нет…
Теперь уже император обнял её первым. Он прижал сестру к себе, гладя её по спине, успокаивая.
— София, — его голос был мягок, но твёрд. — Она знала, на что шла, и сделала это добровольно. Она сделала это для нас, для меня, для всей нашей семьи. И теперь я должен оправдать её жертву. Мы должны сделать все, чтобы она не оказалась напрасной.
София зажмурилась, её плечи содрогались, но она кивнула, принимая неизбежное.
Тем временем Елинский и гвардейцы наконец осознали происходящее. Они вдруг разом опустились на одно колено, склоняя головы перед государем.
— Ваше Императорское Величество, — твёрдо произнёс Елинский, и в его голосе звучало не только уважение, но и глубокая радость. — Мы в вашем распоряжении. Каковы будут приказы?
Государь кивнул, вновь приняв ту осанку, которой у него прежде никогда не было.
— Первым приказом, — сказал он, — будет взять под стражу первого лейб-медика Императорского двора Миниха. Проведите обыск в его покоях, изымите все его записи, рецепты и препараты. Я хочу знать, чем меня пичкали все эти пятнадцать лет.
Я усмехнулся, полез в карман и достал крошечный флакон.
— На экспертизу можно отправить прямо сейчас, — заметил я, покрутив его между пальцами. — Впрочем, взять под стражу Миниха нужно. Я бы с удовольствием послушал, что он расскажет.