Я не знал, что сказать в ответ на такое откровение. Действительно, ужас.
— Должно быть, это состояние причиняло вам большие муки.
— Главное — все закончилось, — улыбнулся государь и приобнял меня за плечи. — Ты помог вернуть меня к нормальной жизни, Алексей. Я никогда этого не забуду и всегда буду тебе благодарен. Знаешь, хуже всего было с семьей. С моей семьей… Наденька и правда ангел, раз терпела меня столько времени. Да и сына я теперь смогу воспитать сам.
— Простите, Николай, — я поднял на него глаза. — Я знаю о ваших нежных чувствах к супруге, но обязан это сказать. Вы не думали, что она тоже может быть замешана в этом заговоре? Ведь ваша недееспособность давала ее величеству больше власти.
Государь покачал головой.
— Я не хочу в это верить. Впрочем, как не хочу верить и в причастность моего дяди к заговору. Поэтому проверить нужно всех, как бы ни было больно принимать такое решение.
Я коротко кивнул.
— Нужно создать группу из доверенных лиц, которая займется проверкой.
— Кто у тебя на примете, Алексей? Кому ты доверяешь?
Я пожал плечами.
— Шереметева, глава Спецкорпуса. Мои родители. Ваша сестра.
— Все перечисленные тобой люди немного не годятся в оперативники и дознаватели, братец, — улыбнулся император. — Высоковато летают эти птицы.
— Так и у нас речь идет об императорской семье.
— Согласен. Тут крыть нечем. Я бы еще обратил внимание на Елинского. Он прямой, как рельса. И, видимо, вполне мне верен. Что ж, Алексей, на тебе — организация этого аккуратного расследования. Пока — тайного.
— Возможно, министры Мещерский и Кутайсов смогут помочь, — добавил я. — Силовики всегда пригодятся.
— Хорошо, если так. Но лучше быть с ними поосторожнее. Если я правильно понимаю философию служивых людей, то сытые и довольные силовики всегда будут выступать за сохранение статуса-кво. То есть за моего дядю и Совет регентов.
— Но присягали-то они императору, то есть вам.
— Пятнадцать лет назад, Алексей. Пятнадцать лет назад. Сейчас, когда ко мне вернулись здоровье и ясность ума, я стану неудобен им всем.
Это меня и беспокоило. Что ж, государь хотя бы довольно трезво оценивал свое положение. Он понимал, что встанет костью в горле всему Совету регентов, слишком привыкшему принимать решения вместо государя.
Но что до дяди Федора Николаевича… Да, его желание не выпускать власть из своих рук было очевидно. И все же что-то неуловимо царапало меня, когда я думал о словах Миниха.
— Алексей, что не так?
Я тряхнул головой и взглянул на государя.
— Да не все сходится… Все думаю о нашем с вами дяде. Если он хотел взять власть в свои руки, то вполне мог поступить более удобным для себя способом. Например, он бы не организовал вашу женитьбу. У вас не было бы наследников, а это автоматически означало бы передачу трона Федору Николаевичу и его сыну Андрею. И никто бы не стал спорить с таким переходом власти. А так, получается, дядя сам выстрелил себе в ногу и отдалил себя от трона, когда у вас родился наследник.
— Может он не предполагал, что в этом браке родятся дети? — пожал плечами император.
Я хмуро покачал головой и вспомнил, как беспокоился великий князь за маленького цесаревича Петра, когда тот захворал. Тогда страх дяди был неподдельным. А ведь он просто мог спустить всю историю на тормозах и облегчить себе жизнь…
— Нет, что-то не совсем сходится, — сказал я. — Нужно перепроверить слова Миниха.
— Считаешь, он мог солгать?
— Допускаю. Я сейчас что угодно допускаю, ваше императорское величество.
Император улыбнулся.
— Вот именно поэтому я и поручаю это расследование тебе, Алексей. Ты въедливый, как экспедитор из Четвертого отделения. А мне в этой истории именно такой человек и нужен. Кстати, у меня есть для тебя новость.
Я взглянул на государя. Мы как раз пошли в обратном направлении — с реки потянуло адским холодом, и даже дубленки с трудом спасали от мороза. Здесь, в ста километрах от столицы, зима лютовала по-серьезному.
— Чтобы разговаривать с людьми от моего имени, тебе нужно иметь кое-какой вес при дворе, Алексей. На тебя, конечно, смотрят серьезно из-за твоих достижений и рангового перстня, но все же ты слишком молод.