Глава 20
Вечер разворачивался по всем канонам торжественных мероприятий — великолепный зал, музыка, игристое и оживлённые разговоры. Со сцены все еще звучал чарующий голос Бьянки Кавальери — она пела какой-то романс на французском.
Я сидел, наблюдая за залом, не особо желая принимать участие в танцах. С самого начала праздника я ощущал странное беспокойство — некое предчувствие, что что-то пойдёт не так. И когда Андрей, разгорячённый шампанским, встал из-за стола и направился к Салтыковой, я выпрямился и проследил за его действиями.
— Лёш, чего ты сидишь? — Миша Эристов как раз вел танцевать Бэллу Цицианову.
— Пока хочу просто насладиться вечером.
— Ну, ты смотри, всех девчонок разберут!
Салтыкова приняла приглашение Андрея с лёгкой улыбкой и подала наманикюренную ручку. Всё это выглядело мило и чинно, но мне казалось, что в её глазах мелькнула искорка то ли хитрости, то ли флирта. Хотя, может я и надумывал — все же положение Салтыковой сейчас было печальным. По крайней мере, среди моих однокурсников.
Андрей увлёк её в танец, а я продолжал наблюдать и слушать прекрасный голос знойной итальянки.
Рядом со мной оживлённо переговаривались Лёва и Тамара — двое будущих маголекарей, которые явно испытывали друг к другу больше, чем дружеские чувства. Я с лёгкой улыбкой отметил про себя, что каким-то образом проглядел развитие их отношений, но был рад — Лёва и Тамара подходили друг другу, как ключ и замок.
В это время Бьянка Кавальери закончила очередную партию и спустилась в зал. Оркестр сменил темп, переходя к более плавным, медленным мелодиям. Ребята продолжали танцевать.
Феликс, довольный собой и всем происходящим, подошёл к нашему столику, ведя под руку диву.
— Алексей Иоаннович, позволь представить одну из величайших жемчужин мировой сцены, — объявил он с лёгкой театральностью. — Несравненная Бьянка Кавальери.
Я поднялся и сделал лёгкий поклон. Вблизи девушка оказалась даже моложе, чем я думал — на ней был яркий сценический макияж, который не портил ее, но делал старше.
— Большая честь для меня, мадемуазель, — произнёс я.
Бьянка улыбнулась — мягко, уверенно, как человек, привыкший к вниманию. Она тоже разглядывала меня с интересом, но делала это тактично, не пялясь.
— Князь Николаев, для меня это тоже большая честь. Я наслышана о вас, — ответила она, чуть склонив голову. У нее был мягкий итальянский акцент и мелодичный голос.
— Надеюсь, лишь в положительном ключе, — заметил я с усмешкой.
— Исключительно, — заверила она. — Я слышала, вы могущественный маг.
— Желаете бокал шампанского, мадемуазель?
Я сделал знак официанту, но Бьянка мягко отклонила предложение:
— Непременно, но лишь после выступления, любезный князь. Пока что мне достаточно воды. Алкоголь не всегда дружит с голосовыми связками… Впрочем, я буду рада вашей компании. Быть может, даже могла бы потанцевать…
Я кивнул, и тут Феликс наклонился ко мне, выразительно намекая взглядом на танцующую публику.
— Алексей, ты же не собираешься позволить нашей гостье скучать в стороне?
Я взглянул на Бьянку. Та, улыбнувшись, чуть приподняла бровь, ожидая моего решения.
— Могу ли я пригласить вас на танец, госпожа Кавальери? — предложил я.
— С удовольствием, — ответила она. — Бьянка, князь. Друзья зовут меня просто Бьянкой.
Что ж, итальянская певица легко заводила друзей. Впрочем, так уж исторически сложилось, что аристократия всегда дружила с артистами.
Я вывел её на середину зала, и в тот же момент оркестр начал новую мелодию — плавную, чувственную, но не слишком медленную. Мы двинулись в такт музыке.
— Вы прекрасно танцуете, князь, — заметила Бьянка.
— Происхождение предполагает подобные умения, — ответил я. — Но, думаю, в вашем случае я могу сказать то же самое. Уверенность и грация — необходимый талант для сцены.
Она тихо рассмеялась.
— Ах, князь, в вашем голосе звучит что-то вроде восхищения.
— Возможно, — признался я. — Ваш голос действительно чарует. Думаю, ваш концерт всем запомнится надолго.
— Тогда я рада, что мне удалось сделать вечер чуть более волшебным, — она с лёгкостью доверилась моему движению, когда я повёл её в плавный поворот. — Но расскажите мне, князь, что вам больше по душе? Оперные арии или что-то более приземлённое?
— Признаюсь, я предпочитаю классику, но не чужд и современным мотивам, — сказал я. — Однако живое исполнение… особенно такое, как ваше, делает любую музыку особенной.