- Ты хоть понимаешь, как это сильно отразиться на наших отношениях? - Чуть ли не шипит змеей.
Поворачиваюсь к ней.
- За ваши отношения я ответственности не несу, разбирайтесь сами. Я лишь, могу сказать папе, что я не держу на вас зла и не обижаюсь, а жить ему свами дальше или нет, решать ему.
Я не могу решать за папу. Он всегда мне говорил, что люди склонны переносить ответственность за свои поступки, но все равно как не крути, но принимаем решение мы сами. Поэтому никому и никогда не позволяй решать за тебя или что-то навязывать, расхлёбывать последствия будешь ты сама. Я не могу повлиять на Юлю Михайловну, она должна сама разобраться, поэтому лучшее, что я могу сделать, это оставить их в покое. Но и промолчать не могу. Иначе ничего не измениться в жизни отца и ее тоже. А еще, почему я должна промолчать? Если мачеха не отпустит свою злобу, то и дальше будет травить своим ядом всех. Если раньше я надеялась на любовь и боялась ее, то теперь мне не нужно этого и бояться я ее перестала.
Еще раз кидаю быстрый взгляд в окно и мое сердце пропускает удар. Он сумасшедший!
Иду в коридор и роюсь в шкафу.Теть Юля идет за мной.
- Ты куда собралась я еще не договорила.
Нашла. Думаю, эта курта должна ему подойти. Папа может и ниже его ростом, но он достаточно плотный.
- А мне больше Вам сказать нечего.
Одеваю свою дублёнку, как хорошо, что я ее дома оставляла и осенние сапоги, к сожалению, зимние у меня были только те угги, что остались под ёлкой.
Я не в ответи за маму, или отца, могу только сказать за себя. И я ничего плохого Юле Михайловой не делала, поэтому моя совесть чиста. А дальше ей решать, что делать со своей обидой и своей любовью к моему отцу, если это и правда любовь. И я решаю сделать пометку у себя в голове еще за кое-что. Что я расскажу ему и о нашем с ней разговоре, честно и открыто. Думаю он тоже имеет право знать.
Мачеха пытается меня еще остановить, но я уже ее не слушаю, я вся в переживаниях о том, что мой кошмар, мог превратиться в снеговика. Сердце гулко и быстро стучит о ребра и кажется готово выпрыгнуть, ему настолько тесно там, будто оно оказалось в маленькой клетке.
Бегу по лестнице, перепрыгивая через несколько ступеней сразу. Странно, но я чувствую предвкушение встречи, а еще жуткое беспокойство, что заставляет мои руки трястись.
Выбегаю из подъезда и почти сразу натыкаюсь на него. Он сидит на скамейке, только ни как положено. То что предназначено для спины, ему сейчас заменяет сидушку, а ногами как раз упирается на то, где обычные люди сидят.
- Ты совсем псих? Почему не уехал сразу домой?
Подбегаю к нему и запрыгивая на скамью начинаю надевать на него куртку папы.
Мне кажется, или он очень бледный. От страха за него, руки начинают трястись сильней.
- Ка..к, все прошло? - спрашивает немного заикаясь. У него зуб на зуб не попадает.
Беру и обнимаю его, в попытках согреть. Его лицо оказывается у меня возле шеи и волосах.
- Давай я тебе такси закажу, - достаю телефон и открываю приложение, - Какой у тебя адрес?
- Эльф, все хорошо, я лишь чутка подмёрз, - голос и правда меньше дрожит, но я то чувствую какой он ледяной. В одной рубашке, да ты не не чудовище, ты реальный кошмар во всех смыслах и значениях. - Я ведь не мог тебя оставить с этой неадекватной, вдруг тебе моя помощь может понадобилась.
Я закатываю глаза и отстраняюсь, чтоб посмотреть на его лицо. Которое кажется совсем бледным.
- Я же сказала, что позвоню.
- Ага, так я тебе и поверил. Я знаю своего чебурека со школы. И она будет воевать и биться до последнего, но сама, не прося помощи.
Иногда мне кажется, что он действительно меня хорошо знает.
- Хотя бы опять кардиган бы мой натянул. - продолжаю возмущаться я.
А этот замерший кошмар, просто берет и проводит пальцем по моему лбу, разглаживая морщинки.
- Не хмурься, морщинки останутся, - смеётся еще на до мной.
Бью его по руке, но потом резко хватаю за нее. Руки кажутся, еще холоднее чем лицо.
- Ничего бы она мне не сделала, она никогда руку на меня не поднимала. Ты мне скажешь адрес или нет? - Все еще жду с открытым приложением такси на телефоне.
- Поехали со мной? Я не хочу быть остаток новогодней ночи один, в четырёх стенах. Сейчас почти, - смотрит на наручные часы, - Почти четыре утра. Обещаю привезти тебя обратно, как приедет твой отец. Если не уснём конечно.
Он так просто предлагает поехать к нему, как будто я бывала там каждый день до этого. И вообще, остаться рядом с ним. У меня снова возникает чувство неправильности к нему, что мы будто не можем вот так общаться, но я стараюсь это затушить. Я ведь только, что видела, что может делать с человеком обида, а чтоб простить нужно тоже идти на встречу.