— Значит, ты не против выйти за Кейлина? — спросила Богиня.
— Если вы так хотите, — покорно сказала она, хотя было больно. В груди ныло и жгло. Эта проклятая метка на плече пульсировала, будто каким-то образом связывала её с Синджином или с тем, что у них было общего.
— Я не спрашиваю, чего хотим мы, а то, что ты хочешь.
— Клятву крови дал отец, и он захочет, чтобы я страдала. Я не хочу, чтобы вы или он страдал из-за несоблюдения мной клятвы. Мой отец беспощаден и с удовольствием причинил бы вред, найди верный способ. Я бы предпочла не позволять ему поступать по-своему. В клятве говорилось, что в случае её нарушения будет забрана жизнь. И отец выберет мою.
— С этим мы оба можем согласиться, — сказал Король, похлопав её по ноге, и Айслин отпрыгнула, чуть не споткнувшись о ванну, чтобы спастись от него.
— Спокойнее, муж, — хихикнула Синтия. — Пойдём, Айслин, я отведу тебя в комнату, которая далеко от комнаты Синджина. Тебе разрешено гулять, но семейные покои на некоторое время запрещены. Если я поймаю тебя хотя бы близко к ним… Ну, ты же слышала, что драконы вернулись, верно?
— Твои дети в безопасности, Богиня. Любой младенец невиновен в этом беспорядке мира, и, верьте или нет, я надеюсь, что они — лекарство для исцеления нашего мира и защитят его последней унцией моей крови. Они легенды даже для низших дворов, но не все думают, что они принесут пользу.
— Моих детей нет здесь, а другие есть. Мы защищаем своих, даже тех, кто вступает в брак после того, как доказывает, что достоин быть семьёй.
— Но не я. Я низшая и недостойна любви.
— А твой отец достоин самой медленной и суровой смерти после Алазандера за то, что скормил дочери такую ложь. Ты прекрасна, Айслин. Ты не низшая, если только сама не решишь быть такой. Ты спасла людей, потому что внутри тебя есть добро. Ты могла позволить им идти куда угодно, а сама идти верным путём, но решила спасти их.
— Или я не подумала об этом. — Она пожала плечами.
— Но ты подумала, потому что только что показала правду. Давай уложим тебя в постель и наденем одежду, соответствующую статусу.
— Пожалуйста, не лезь мне в голову, — сказала она. — И никакого яркого платья, бордовый не мой цвет. — Она поморщилась.
— Пошли, мой зверь изголодался от переживаний за своих братьев.
Глава 22
Спальня была великолепно отделана в мягких серебристых и голубых тонах. Большая кровать манила, но взгляд, Айслин остановился на бурлящем бассейне, который находился в стороне от комнаты. Рядом с бассейном был камин, в котором горели дрова, наполняя комнату пьянящим ароматом уюта, в который хотелось верить. Но Айслин не была настолько глупа, чтобы считать себя здесь гостьей; нет, она была их незваной, невольной заложницей, судьбу которой они решали.
А ещё проблема укуса, который украшал плечо, бесконечно пульсируя, будто он каким-то образом связан или привязан к Синджину.
Она слышала о парных метках, но факт, что теперь у неё такая есть, беспокоил и пугал. Не было ничего неслыханного в том, что мужчины отмечали женщин, в качестве предупреждения другим мужчинам или средстве отпугивания их. Аромат Синджина оставался на её теле, будто он каким-то образом стал её частью. Это беспокоило, и она не могла не задуматься, добавил ли он свой запах, отметив её глубже, чем укус.
Айслин не хотела думать о последствиях или признавать, что её взволновала его метка. В той пещере он был первобытным, обезумевшим и несдержанным, пока трахал её так грубо, что плоть до сих пор ныла. Конечно, в процессе это переросло в насилие, но не будем забывать о том, что она хотела его даже тогда, когда мужчина оттащил прочь.
Как только дверной замок защёлкнулся, она шагнула дальше в комнату, проверила кровать, подпрыгивая, прежде чем встать и подойти к широким стеклянным дверям балкона, которые распахнула. Перед ней лежал прекраснейший сад с цветами всех оттенков радуги, ослепляющими глаза. Снаружи продолжалась бесконечная болтовня о счастье, и во дворе горели костры, как будто Стража грелась посреди зимы в Царстве Фейри, а душа Айслин жаждала и требовала холода.