— На благо Царства Фейри, — сказала она.
А потом пришло объявление о предстоящей помолвке, и Айслин пришла в ярость. Он нашёл способ отправить её к тем самым существам, которые разрушили её идеальный мир. Её должны были отдать чудовищам, убившим наследников, которые должны сидеть на троне рядом с её родителями. Он нашёл способ убить Айслин, и никто не мог усомниться в этом. Джеральд жестоко улыбнулся, когда объявил о союзе. Его рот скривился в ужасающей ухмылке, когда сказал, какой должна быть её судьба. Как, если повезёт, они просто изнасилуют, как сестру и мать, и подсадят младенца ей в живот. Как он надеялся, что они сломают её, чтобы его наследник мог занять её место. Он не скрывал своей ненависти. Вместо этого позволил всему двору увидеть враждебность обычно осторожного короля. Но он никогда не был настоящим королём, скорее самозванцем, наряженным для роли. Конечно, он был благородного происхождения, но сама семья была бедной, поскольку пытались сохранить свою родословную в чистоте. Он происходил из семьи известных узурпаторов, и, чтобы покончить с проблемной семьёй, её мать была передана ему. Так что вся королевская кровь, которой он жаждал, вся власть, которую хотел, вообще не принадлежала ему. Это в жилах Айслин, в жилах, в которых текла чужая кровь. То, что было у Джеральда, не составляло и одной десятой того, что было у неё. Но Айслин съёжилась перед ним, опасаясь, что двор заплатит цену или что из раздора, который он вызовет, разрастётся война. И даже сейчас, не снимая его с трона, она продолжает бояться. Если она откажется или нарушит клятву, он потребует крови, в этом она уверена. Он придумал единственный способ убить её, и теперь она должна позволить разыграть карты, чтобы он не исполнил желание.
Она посмотрела на тень, наблюдающую за ней снизу. Плечо начало пульсировать, и она знала, кто смотрит на неё — Синджин внизу. Она подошла ближе, как будто невидимая нить натянулась между ними, а затем он исчез.
Она печально выдохнула и вошла внутрь. Айслин намеревалась проспать, по крайней мере, неделю после всего пережитого. Жизнь текла вокруг, но она чувствовала, что стоит на месте, наблюдая, как та проходит без её участия. Она жаждала поцелуев Синджина, тепла его прикосновений, но хуже всего — скучала по спорам с ним или ненависти, когда он рядом, потому что, по крайней мере, он был рядом.
Айслин чувствовала себя здесь совершенно одинокой, в ужасе от своего затруднительного положения, и хотя, вероятно, заслужила, это не облегчило оттенок сожаления, который пульсировал внутри. Ничто не облегчало это, ни Кейлин, ни его природная способность улыбаться и игнорировать то, что она спала с его братом, ни осознание того, что Синджин наблюдал за ней издалека, хотя его брат и король запретили это.
Её раздирали противоречия. Первое, чувство долга и клятва, а второе, жажда прикосновений мужчины, чей обжигающий жар угрожал поглотить. В первом случае, она родит, чтобы создать союз и убережёт свой двор. А во втором — её ждёт верная смерть. Смерть казалась желанной, но пугала больше, чем всё остальное, что проносилось в голове сегодня вечером.
Глава 23
Синджин смотрел на Айслин, пока она смотрела на землю. Её белые волосы отражали свет костров и сияли, как у богини огня. Она не обращала внимания на пронизывающий холод, стоя в ночной рубашке, и нежные изгибы обнажились перед его голодным взглядом. Её глаза горели неутолённым голодом, который заставил его член дёрнуться, чтобы удовлетворить её потребности. Он чувствовал на ней свой запах, понимая, что поставил больше, чем просто метку, которая скажет другим, что теперь Айслин принадлежит ему. Он запечатлелся с ней, наполняя семенем влагалище, чтобы заклеймить и его и её душу. Он не сдержал внутреннего монстра в той пещере. А выпустил его, чтобы играть, претендовать, запечатлеть своё имя в глубинах её существа. Но она никогда не принадлежала ему. Всё это время она принадлежала другому, наречённая невеста его брата, а он поставил ей метку и проклял всех.