Айслин потерялась в страсти, в которой его губы держали её в плену. Её тело пылало, жаждало того, что только он мог ей дать. Их дыхание туманилось в ледяном воздухе, который формировали её эмоции, а его тепло согревало её.
Его одежда исчезла, и она почувствовала, что он раздвигает её ноги коленями, продолжая целовать, впитывая, как мужчина с неутолимой жаждой.
— Синджин, — хрипло прошептала она.
— Айслин, — пробормотал он.
— Не навязывайся.
Он уставился на неё с горящими глазами.
— Слишком поздно, принцесса, — предупредил он, входя в её тело, причиняя боль. У неё не было времени привыкнуть к его ширине; вместо этого он трахал её так, словно умирал с голоду, как одержимый. Она обняла его ногами за талию, приподняв задницу, чтобы вобрать его ещё глубже, чтобы он задел каждое нервное окончание, с лёгкостью унося её к звездам. Он лизнул её плечо, затем поцеловал, задевая зубами, когда он опустошил свой член глубоко в её тело. Она выдохнула, насытившись, но как раз, когда Айслин подумала, что Синджин закончил, он поднял чёрные глаза и хрипло зарычал.
— Моя, — сказал он, уже двигая бёдрами, когда смотрел на неё с одержимостью, горящей в чернильных глубинах. — Пара.
— Синджин, — прошептала она, но уже не он наблюдал за ней, а что-то более древнее, что-то нечеловеческое, заявляющее права собственности.
Она не хотела закрывать глаза, когда человек превращался в зверя. Его волосы стали гуще, а член болезненно увеличился, заставляя Айслин кричать, как будто он соединял их вместе каким-то первобытным способом, более своеобразным. Она обнажила перед ним горло. Зубы волка скользнули по коже, вызвав у неё дрожь страха, но вместо того, чтобы вырвать его, он провел языком по её плоти, пока не нашёл свою метку. Зубы вонзились в её плоть, когда вырвался крик, но больно не было. Раскалённое добела наслаждение, которое без предупреждения пронзило всё тело, а затем он расслабился. Его тело безжалостно врезалось в неё, будто он не мог трахнуть её достаточно сильно. Его зубы разжались, и он повернул её, подняв ногу вверх, чтобы их тела не разъединились. Он начал вбиваться в неё, и она захныкала. Теперь секс стал глубже, жестче, и Айслин могла только дать ему полный контроль. Айслин впервые за всю жизнь почувствовала себя полноценной; когда зверь трахал её так, словно она принадлежала ему, а она чувствовала себя цельной, и это приводило в ужас.
В тот момент, когда он нашёл разрядку, она зашипела, когда в неё подобно расплавленной лаве, брызнула сперма. Словно им суждено быть вместе, его огонь и её лед, бесконечное совокупление, которое продолжалось до тех пор, пока от обоих не осталось ничего, кроме путаницы конечностей и пота на смятых простынях.
Глава 31
Его зверь уставился на неё — неиссякаемое богатство гордости и рычащее животное хвасталось тем, что теперь она принадлежит им. Синджин снова и снова спрашивал, что тот натворил, а зверь просто рычал и смотрел на спящую женщину, будто знал, почему она не просыпается.
Прошло несколько часов с тех пор, как взошло солнце. Щебетали птицы, воспевая весну. Небо больше не было затянуто серыми тучами, из-за которых землю укутывал мокрый снег.
Кажется, в тысячный раз Синджин попытался расспросить зверя о том, что он с ней сделал, но безуспешно. Он ощущал вкус её крови и обнаружил, что трахает Айслин, когда возвращался после вынужденной поездки пассажиром в собственном теле. Раньше такого никогда не случалось без его разрешения. Но на этот раз Синджина загнали во тьму, в бездонную пустоту, где он мог слышать, но не мог видеть. Он чувствовал, как её тугое лоно пульсирует, вокруг члена, который был больше и твёрже, чем когда-либо прежде. Он слышал её стоны боли, пока она осушала его досуха снова и снова, оргазм за оргазмом. Как только он начал возвращаться из пустоты, его отбросило назад, и зверь, который трахал Айслин, начал снова.
Синджин снова втянул воздух, не понимая, что изменилось в её запахе, но знал, что что-то изменилось. Хотя его аромат смешивался с её зимней ягодой и мускусом, было что-то ещё, что он не мог определить. Что-то неправильное, но милое.
Раздался стук в дверь, и Синджин повернул голову, поправляя одеяло на её обнажённом теле, прежде чем магией надел на себя спортивные штаны. Он подошёл к двери, приоткрыв лишь щелочку, чтобы заглянуть в голубые глубины Зарука, полные любопытства. Зарук втянул носом воздух, и взгляд скользнул поверх плеча Синджина туда, где на кровати, свернувшись, спала Айслин.