— Нет, потому что тогда ты будешь дискредитирован, и мы не можем допустить, чтобы начали считать, что ты не уверен в наказании.
— Может, мне послать тебя разобраться с Ордой. Тебя они боятся больше.
— Только потому, что я перегрызла одному из них горло, — ухмыльнулась она, переплетая свои пальцы с его. — Ты хороший король, но этим людям нужно что-то дать. Они прошли через ад, и мы тоже. Только мы знаем, что нам пришлось пережить, потому что им ничего не рассказывали.
— Для своих двадцати двух лет ты довольно умна, женщина.
— Райдер, ты меня хвалишь?
— Нет, это, чтобы затащить твою задницу в кровать.
Кашель прервал подшучивание любовников, и Райдер повернулся к Синджину, который, казалось, был готов броситься в подземелья. Он кивнул, а затем поднял руку.
— Не похоже, что ты можешь сделать её беременной дважды… верно? — Когда Синджин просто уставился на него, Райдер повернулся, чтобы посмотреть на нахмурившегося Зарука. — Верно?
— Я почти уверен, что она фейри, половозрелая фейри.
— Значит, нет.
— Я в этом сильно сомневаюсь.
— Она уже забеременела; может, напомнишь об этом своему волку? Заодно, напомни ему, что её жизнь зависит от того, выполнит она свою часть клятвы, беременна или нет. У неё пять дней, и я почти уверен, — волк захочет, чтобы она и твои дети были живы. — Райдер нахмурился на Синджина, прежде чем покачать головой.
Глава 34
В камере, где она сидела на этот раз, было темнее, сердце Айслин бешено колотилось о грудную клетку, пока она обдумывала следующий шаг. Не то чтобы она боялась за короля, совсем наоборот. Она хотела, чтобы его разорвали на части, главным образом потому, что он никогда не прекратит попыток убить её, и если они сказали правду, она скоро станет матерью. В таком состоянии она не будет столь проворна и не сможет отбиться от убийц, которых он послал за ней.
Она подумала о своих братьях и сёстрах, о том, скучают ли они по ней так же сильно, как она по ним. Были ли они в безопасности? Жестоко ли обращался с ними отец, так как у него часто случались приступы ярости, от которых они без конца страдали? Сколько раз она мечтала убить его, чтобы избавить их от этих приступов? Каждую ночь с тех пор, как он избил её, но всё прекратилось, когда она подстрелила Синджина. И на смену этим мечтам о ярости пришло что-то раскалённое добела, заставившее её мечтать о вещах, которых она никогда не познает.
Какой-то шум привлёк её внимание к прутьям тюрьмы, и она увидела, как он появился из тени, словно вызванный её мыслями. Когда взгляд Синджина упал на неё, её рука потянулась к плоскому животу, будто она уже стала защищать то, что, по его словам, росло внутри. Дети; они создали совместную жизнь, согласно его замыслам и Синтии. Айслин чувствовала оцепенение, будто застряла во сне и не могла очнуться. Она никогда даже не задумывалась о том, чтобы стать матерью, так как не думала, что отец когда-нибудь позволит этому случиться, а теперь… теперь всё изменилось.
Она знала, почему для исполнения клятвы была выбрана она, а не сестра. Почему он заставил её, наследницу Зимнего Двора, выйти замуж за члена Орды. Отец не ожидал, что она выживет, и всё же под горячими прикосновениями этого мужчины в ней зародилась надежда выжить.
— Ты беременна, — сказал он, будто тоже не мог в это поверить.
— Думаешь? — тихо спросила она, убирая руку от живота и сворачиваясь калачиком на кровати, глядя на него сквозь густые ресницы.
Он вошёл в камеру и закрыл дверь. Но не сразу подошёл к койке, а когда приблизился, она вздрогнула от жара, который излучали его изумрудные глаза. Он наклонился, притянул её к себе и заключил в горячие объятия.
— Я не хотел позволять ему это. Я не знал о его планах и о том, что он вообще мог это сделать. Прости. Я не сожалею о том, что ты родишь моих детей, Айслин. Я буду оберегать тебя, и если после того, как ты их родишь, ты захочешь уйти, я отпущу.
— Я бы не бросила своих детей, — тихо сказала она, и её голос прозвучал едва слышным шёпотом в темноте камеры.
— Ты не заберёшь их у меня, — возразил он, и крепче её обнял. Вырвавшееся рычание было первобытным, будто он предупреждал её, что будет бороться.
— Я стану королевой Зимнего двора, и мои дети… наши дети тоже будут править им. Ты не можешь отнять этого у них.
— Я могу, — возразил он, прижимая её к койке и пристально глядя на неё, и Айслин не была уверена, как это воспринять.
В нежной ласке он поцеловал линию её подбородка, от чего её сердце бешено заколотилось в груди. Синджин провёл пальцем по её уху, обжигая кожу, а язык и зубы играли с кожей.