— Ты прекрасно выглядишь, учитывая, что хочешь быть где угодно, только не здесь, — заметила Синтия, чьи фиалковые глаза ничего не упускали.
— Я хочу домой, — честно ответила она.
— Тогда скажи, где дворец, и я удержу Райдера от убийства твоей семьи.
— Ты можешь поклясться? — ледяным тоном ответила Айслин.
— Опять ты со своими клятвами. Посмотри, какую проблему создал твой отец! Ты беременна детьми Синджина, но выходишь замуж за его брата. Клятвы создают проблемы, поэтому, хотя я могу пообещать защиту, клясться никто из нас не будет. Случаются несчастные случаи, плохие вещи случаются с хорошими людьми. Ты не можешь предсказать будущее, вот почему я сказала Райдеру, что дела с десятиной обернутся против него, и будут неприятные последствия.
— Пострадали бы мои люди, и я не могу с этим жить, — произнесла она.
Райдер вошёл в комнату и едва удостоил Айслин взглядом, прежде чем объявил, что Кейлин готов. Он протянул Айслин руку, и она уставилась на ладонь, её сердцебиение бесконечным барабаном отдавалось в ушах. Она приняла его руку после минутного колебания, когда они выходили. В главном коридоре Райдер кивнул Синтии, которая вошла в комнату, направляясь к передним скамьям. Глубокое дыхание, казалось, помогало Айслин не паниковать, когда она позволила Райдеру проводить её туда, где стоял Кейлин, чьи волосы были стянуты сзади кожаным ремешком, а одет был в килт и высокие носки — странный свадебный наряд, но в условиях ограниченного времени она могла понять необходимость более традиционного.
— Ты выглядишь прекрасно, как всегда, Айслин, — мягко сказал Кейлин, в его голосе звучала довольно странная смесь неуверенности и чего-то ещё, что она не могла определить.
— Ты тоже хорошо выглядишь, — неловко сказала она.
Священник стоял перед ними, его глаза были полны печали и эмоций, которые Айслин не могла понять. Он не был похож на священника как такового или человека в рясе, и всё же он кивнул Райдеру, а затем Кейлину.
— Когда будешь готов, Олден, — сказал Райдер, прежде чем отступить в сторону, блокируя любой шанс на побег.
— Ты здесь сегодня для того, чтобы тебя вручили этому человеку. Айслин, Наследница Льда и Света, будущая королева Зимнего Двора, принимаешь ли ты Кейлина, принца Орды и брата короля Орды, сроком на один год и один день?
Язык Айслин отяжелел; сердце, казалось, сжалось, а желудок скрутило. Она посмотрела в нежно-голубые глаза Кейлина. Он ободряюще кивнул, а затем нахмурился, когда она начала нервно покусывать нижнюю губу.
— Айслин, у тебя не больше выбора, чем у меня. Ты носишь близнецов; теперь ты должна защищать их жизни. Я стою перед тобой, чтобы помочь тебе защитить их. Они дети моего брата, а ты его пара. Я обещаю, что всё будет хорошо. — Кейлин наклонился и поцеловал её в лоб целомудренным поцелуем, призванным успокоить.
— Да, — сказала она, и слёзы потекли из глаз. Было больно, будто она раскалывалась от предательства, и рёв, сотрясший комнату, был доказательством того, что он чувствовал это именно так.
— Кейлин, брат правящего Короля Орды, Принц Орды, берёшь ли ты Айслин, Наследницу Света и Льда, в свои руки на один год и один день?
— Да, — ответил он без колебаний.
— Эта верёвка — символ вашей клятвы друг другу. Её нельзя разорвать, пока оба не согласятся развязать. Если вы оба решите иначе, то те, кто свёл вас вместе, будут призваны доказать, что этот брак заслуживает того, чтобы в глазах Богов я объявляю вас мужем и женой.
Она смотрела, как он с помощью золотой ткани связывает им руки. Ей казалось, что с каждым витком грудь сдавливается всё сильнее.
Место на плече, куда её укусил Синджин, болело. Оно горело, как самое яростное пламя, опаляя плоть.
— Сейчас ты поцелуешь свою невесту, и, я полагаю, уже приняты меры, чтобы завершить вторую часть этой клятвы.
Кейлин наклонился к ней, притягивая ближе, и его губы коснулись её губ. Комната содрогнулась, когда её пронзил крик, полный боли. Слёзы неудержимо лились, когда боль пронзила плоть, но Кейлин углубил поцелуй. В нём не было огня. Не было той связи, которую она почувствовала, когда горячий поцелуй Синджина успокоил её страхи и разум. Кейлин отстранился, подмигнув и подняв руку, и все собравшиеся, которые наблюдали за происходящим, кивнули. Не последовало ни одобрительных возгласов, ни аплодисментов. Её семьи не было, чтобы пожелать ей добра, на самом деле, она вышла замуж, и здесь не было ни одного человека, который знал бы её или кому бы она была дорога. Она никогда не чувствовала себя такой одинокой, стоя в комнате, замужем за незнакомцем, беременна малышами от его брата.