Он опустил свободную руку на лоно и усмехнулся.
— В том-то и дело, Айслин. Ты всегда была лишь способом добраться до трона, не более того. Я собирался стать твоим мужем, если бы смог найти способ держать тебя в узде и был готов закрыть глаза, когда он возьмёт тебя. Я собирался трахнуть тебя и погубить, чтобы никто не мог утверждать, что ты моя, и тогда всё встало бы на свои места. Как только я бы тебя трахнул, слухи разнеслись бы по всему королевству; твой отец заставил бы тебя согласиться стать моей из-за того, что ты не соблюла протокол.
— О чём ты говоришь? И мой отец отдал меня! — закричала она, когда он приподнял подол её разорванного платья и уставился на её обнажённое тело.
— Ты не понимаешь, Айслин. Они бы никогда не выбрались из Зимнего Двора живыми, но ты всё испортила. Ты показала им, как освободиться. Я предупреждал, чтобы ты не ходила за ним, но ты не послушалась. Я умолял тебя остаться со мной, пока принцы добирались до двора, но ты отказалась. Я всё спланировал, и они бы никогда тебя не забрали. Ты всё испортила! Вместо того чтобы стать моей невестой, ты вышла замуж за монстра. Вместо того чтобы дать мне то, что я заслужил за годы, которые я провёл, разбираясь с твоим бесконечным дерьмом, ты досталась ему! — он встал и снова и снова пинал неподвижное тело Синджина.
— Возьми меня! — закричала она, и её глаза наполнились слезами, когда она посмотрела на мужчину, который дал ей всё, а теперь истекал кровью и подвергался насилию, не в силах оправиться от отравления железом.
— Теперь ты хочешь меня? — холодно рассмеялся он, расстёгивая штаны и высвобождая вялый член. Он целенаправленно двинулся к ней, раздвигая её ноги и безрезультатно поглаживая свой член. В её горле зародился опасный смех, когда она увидела, как он гладит свой крошечный член, уставившись на её промежность.
— Боишься сцены? — она рассмеялась, глядя на него убийственным взглядом.
Он потянулся назад и сильно ударил её. Она не издала ни звука, когда он опустил голову и прижался ртом к её соску, продолжая ласкать член, который отказывался вставать. Он перестал ласкать себя и погрузил пальцы в её плоть, неуклюже пытаясь заставить её тело отреагировать. — Молись, чтобы он встал, потому что есть и другие способы заставить тебя кончить для меня, — холодно рассмеялся он, добавляя ещё один палец, а затем ещё один, пока с её губ не сорвался стон боли.
— Держу пари, ты сможешь вместить весь мой кулак после того, как трахалась с этим монстром. Может, мне отрезать его член и использовать его на тебе? — он хихикнул, наблюдая за страхом, вспыхнувшим в её глазах, когда эти слова сорвались с его губ.
— Тебя достаточно. — Даже она услышала в своём голосе полуправдивую ложь, когда он прижал руку к её промежности, сжав её в кулак, и страх охватил её. — Тебя достаточно, Бейл. Но ты делаешь мне больно, — захныкала она, когда он уставился на плоть, которой причинял ей боль. Этого было недостаточно. Он смотрел на неё, снова и снова толкая в неё руку, и на его губах играла отвратительная ухмылка. Она хныкала и кричала, когда он причинял ей боль, и его член реагировал, когда он наказывал её. Ему нравилось причинять ей боль, и она удивлялась, как раньше не замечала его уродства.
Он раздвинул её ноги, уставившись на её покрасневшую плоть, а затем посмотрел туда, где его член был твёрдым и готовым изнасиловать её. Она закрыла глаза, когда он устроился между её ног и прижался членом к её входу, застонав и зашипев от соприкосновения плоти. Его член начал проникать в её тело, а затем он взвыл от боли и попятился, хлопая себя по одежде, которая загорелась.
Бейл продолжал шлёпать себя, пока не сдался и не начал кататься по полу повозки, не в силах потушить огонь из-за ограниченного пространства. Его член упал, и она беззвучно рассмеялась, наблюдая за ним. Он перекатился на неё, обжигая плоть, пока она с удивлением наблюдала за ним. Её взгляд метнулся к Синджину, и она увидела, что его руки почернели, а повозку наполнил сладкий аромат тлеющих углей и корицы.
Изумрудные глаза смотрели на неё, и она покачала головой, когда жизнь начала угасать в них. У неё защемило в груди, когда из глубины её существа вырвался крик отрицания, когда он выдохнул, и тишина обрушилась на неё. Его сердце остановилось, дыхание прекратилось, и его безжизненные глаза невидяще уставились на неё. Всё внутри неё взорвалось от отрицания, когда Бейл продолжал кричать, хватаясь рукой за свой сильно обожжённый член.
— Ты сделала это со мной! — обвинял он её, снова и снова пиная, хотя она не отвечала и не признавала. Весь её мир рушился, пока она игнорировала боль и пыталась осознать то, что видела. — Ты, грёбаная шлюха!