— Вы проваливайте.
— Если он вырвется на свободу, убьёт тебя, — заметил один из стражников, прищурившись на Ашера.
— Он пронизан железной стрелой, пропитанной проклятием, которое пожирает его изнутри. Я из Благого Двора и не уступаю ему в силе и магии. Так что, как я и сказал, убирайтесь. Втроём уже тесновато, но Джеральд хотел посмотреть, как я трахаю его девчонку.
— Заставь её кричать, чтобы мы все могли насладиться, — третий стражник холодно улыбнулся, глядя на Айслин. — Заносчивая сука даже не замечала, что вокруг неё происходит, приберегла для ублюдка из Орды.
— Насколько я понимаю, низшие фейри берегут свою невинность для своих пар. Если бы она заметила твой член, то не стала бы хранить верность короне, не так ли? Сомневаюсь, что эта штучка у тебя в штанах стоит того, чтобы из-за неё терять корону. А теперь уходите, пока я не решил включить вас в своё меню. — Как только они ушли, он повернулся, провёл пальцами по волосам, опустился на колени перед Синджином и осмотрел раны на его груди. — Ты облажался, брат. Это железо, пропитанное проклятием, которое в низших мирах называют ядфей. Я не могу исцелить тебя так, чтобы они не заметили. Но могу спасти твоих малышей, и мне нужно, чтобы ты не поджигал меня, понял?
— Прикоснёшься к ней, и ты, чёрт возьми, умрёшь, — произнёс он едва громче шёпота.
— В этом-то и проблема. Мне не нужно прикасаться к ней; мне нужно лизать её влагалище, чтобы моя слюна попала в её матку, потому что через несколько мгновений она потеряет детей. Я понимаю, ты не знаешь меня, и не доверяешь, чёрт возьми, и не должен, потому что я нехороший парень. Я трахал женщин только для того, чтобы смотреть, как они теряют голову от моего члена, но эта, она — твоя, и ей грозит опасность потерять детей, за которых боролась. С ней плохо обращались, почти изнасиловали, судя по слабому запаху, и всё же она продолжает бороться за них. Так что ты будешь смотреть, как я вылизываю её, и да, она кончит, потому что это неизбежно. Я чертовски хорош, но я собираюсь спасти её и твоих детей. Не нравится? Очень плохо, брат. Они будут издеваться над ней ещё больше, а твои дети сильны, но они ещё недостаточно глубоко укоренились, чтобы выдержать то, что ей придётся пережить, прежде чем ваш народ доберётся до нас. Я знаю, потому что собираюсь перекрыть единственный грёбаный путь в Зимний Двор.
— Ты не можешь придумать никакого другого грёбаного способа?
— Либо мой язык, либо мой член. Подумал, что если ты будешь смотреть, как я её трахаю, это станет пределом, который ты не захочешь терпеть. Я не могу просто плюнуть ей на шейку матки. Я должен заставить её тело отреагировать так, чтобы оно приняло то, что я предлагаю. А ублюдки снаружи ждут, когда она закричит от удовольствия, так что тебе нужно решить. Я меняю мнение и нахожу её недостаточно привлекательной, или я трахаю эту плоть языком?
Синджин сглотнул, почувствовав, как его пронзили гнев и боль. Его взгляд переместился на Айслин, которая смотрела на него со слезами на щеках, безмолвно умоляя. Он не знал, за какую эмоцию ухватиться, но факт, что она заключила сделку с этим существом, чтобы спасти их детей, означал, что она хотела. Она хотела, чтобы его дети росли в её чреве, оставались там.
— Всё будет хорошо, — мягко сказал он, зная, что она понимает его. — Помощь уже в пути.
— Мне не нужно, чтобы они пришли и спасли нас. Он ведёт меня домой, туда, где моя сила наиболее активна. Как только мы окажемся там, я убью их всех до единого.
Он уставился на Айслин, его сердце замедлилось, пока жгучая кислота продолжала разъедать изнутри. Синджин не сомневался, что она победит их на своей территории, но не был уверен, что проживёт, чтобы добраться туда.
— Когда она кончит, ты будешь питаться, а я — нет, — твёрдо сказал Ашер. — Используй это, чтобы продержаться, пока они не доберутся до тебя. Она уже показала Богине расположение Зимнего Двора, и я не собираюсь быть там, когда они войдут. Так что, да или нет?
— Постарайся не получать от этого слишком большого удовольствия.
— Я не могу соврать и сказать, что не буду; наш отец наградил меня дурацкой чертой — неспособностью лгать. В отличие от моих братьев, я единственный придурок, которому это досталось. — Он пожал плечами. — А ты подними свою юбку и приготовься отправиться в рай. Там будут задействованы пальцы, язык и много грёбаных криков. Меня зовут Ашер, а не Синджин, не путай нас, милая.